Чайка - [16]

Все, что ей оставалось, была небольшая сумма денег, имевшаяся у нее на руках. Наследники любезно предложили компаньонке покойной сеньоры оставаться на ранчо, пока она не решит, как устроить свою дальнейшую жизнь.

Ранчо было назначено в продажу. Из слуг одни уже ушли, других оставили, чтобы ухаживать за скотом и садом до приезда нового владельца.

– Но вы… – сказал пораженный Кент, – разве вы не были… разве сеньора Эспиноза не была вашей матерью?..

– Я всегда так думала, – ответила Жуанита просто и грустно. – Но, оказывается, это не так. Лола и Лолита говорят, что они помнят, как меня привезли сюда двухнедельным ребенком… как будто бы из Сан-Франциско. Все они знали, что я не дочь сеньоры.

– Но кто же вы?!

– О, вот в том-то и загадка… Я не знаю.

– Вы хотите сказать, что не сохранилось ни документов, ни писем, ничего, что дало бы ключ к разгадке?

– Ничего. Вот только одно, впрочем… – прибавила Жуанита после паузы. – Есть человек, которому кое-что известно, и я должна его разыскать. Моя мать – я, кажется, никогда не смогу называть ее иначе – говорила мне о нем в последний вечер перед смертью. Но у нее уже все путалось в голове… Она сказала, чтобы я искала его… что он знает.

– Но кто же он, и где он находится?

– Она сказала, что это – тайна, – нерешительно заметила Жуанита. – Вы думаете, что мне следует назвать вам его имя?

– Но кому-нибудь вы должны же будете его назвать, если вы хотите отыскать этого человека, – рассудительно сказал Кент. – Известно вам, где он находится?

– Я знаю только имя. Так как он был… другом сеньоры, то он должен быть человеком средних лет, – заметила Жуанита. – Она несколько раз упоминала о старой Миссии. Я ходила туда, просматривала старые записи, но ничего не узнала. Ни там, ни в Монтерей, нигде не записано такое имя. Но Лола и Лолита уверены (насколько они могут быть в чем-нибудь уверены, потому что каждую минуту говорят другое), что я была привезена из Сан-Франциско. Вот видите…

Она со слабой улыбкой, в которой было что-то невыразимо трогательное, указала на груду газет на полу.

– Я ищу работу, – объяснила она. – Тут есть разные предложения. Я написала по разным адресам. Но не знаю, сумею ли я… А мне бы хотелось переехать именно в Сан-Франциско, чтобы там начать поиски. Не то, чтобы я много ожидала от этого человека, – перебила она себя. – Я пытаюсь убедить себя, что это просто какой-нибудь старинный друг семьи, жена которого будет дважды в год приглашать меня на обед, и только. – Говоря это, Жуанита делала отчаянные усилия улыбнуться. – Но он что-то знает, и моя мать… сеньора желала, чтобы я отыскала его. И потом, ведь это единственное, что я могу сделать!

– Но зовут-то вас, я полагаю, Жуанита Эспиноза? – начал Кент, пытаясь уловить какую-нибудь нить в этой путанице фактов.

– Я даже этого не знаю.

– А вы искали здесь, – Кент обвел рукой вокруг, показывая, что говорит о гасиэнде, – каких-нибудь следов, указаний?

– О, да! Но не нашла ничего.

– Этот таинственный субъект, – Кент говорил медленно, наморщив лоб, как бы собирая мысли, – этот таинственный субъект, может быть, и есть ваш отец, как вы думаете?

– Да, мне это тоже приходило в голову.

Снова наступило молчание. Потом Кент порылся в куче газет на полу и вытащил номер еженедельника «Аргонавт».

Поискав там с минуту, он резким движением протянул номер Жуаните, указав на объявление следующего содержания:

«Требуется секретарь, со знанием испанского языка и хорошим почерком. Предложения адресовать: До востребования, номер 91, Сан-Матео, Калифорния».

– Я читала это, – сказала Жуанита, взглянув на объявление. – Но что это собственно за должность? В учреждении ли это или нет?

– Это в частном доме, – объяснил Кент, – я знаю тех, кто поместил это объявление. Там нужна молодая особа, которая бы вела переговоры по телефону, писала письма, умела быть приятной и развлекать хозяев. Плата, кажется, хорошая. Место для вас очень подходящее. Но хорошо ли вы говорите по-испански? Это главное. Если нет, то…

– Говорю ли я хорошо по-испански? – перебила с удивлением Жуанита. – Но ведь это мой родной язык!

– Вы бы могли обмануть мисс Руссель, – размышлял вслух Кент. – Но уж, конечно, не миссис Чэттертон – она бы скорее заметила ваши промахи.

– Кто эта мисс Руссель? – осведомилась Жуанита. – И кто миссис Чэттертон?

– Миссис Чэттертон – очень красивая дама, жена моего шефа. А мисс Руссель – ее нынешняя секретарша, которая выходит замуж. Миссис Чэттертон сейчас в отъезде и возвратится дней через десять, как я слышал. И мисс Руссель, которая очень желает найти себе поскорее замену, поместила на прошлой неделе это объявление в «Аргонавте». Вся загвоздка тут в испанском языке: имеется множество милых молодых девиц, пригодных для должности секретаря, и не меньше старых, пахнущих плесенью дам, говорящих по-испански. Но, по-видимому, трудно найти сочетание того и другого. Мисс Руссель и не снилось, – добавил Кент юмористически, – что ей удастся заполучить морскую чайку!

– А сумею ли я во всем остальном угодить этой даме? – спросила озабоченно Жуанита, ответив на шутку Кента беглой улыбкой.

– Я вам уже сказал, что главное – владеть испанским. Миссис Чэттертон намерена выучиться говорить на этом языке, и не более, чем за пять месяцев. Вам придется по два часа в день беседовать с нею.