Чайка - [11]
И они встретились. Высоко-высоко, на пределе альтиметра, у порога солнечного Асгарда. Но только почему его мечта сидела в кабине русского самолета? И была она, как Марлен, в шлеме, с выбивающейся прядью светлых волос, с глазами, подобными холодным альпийским озерам. Русская?!
Четыре дымных хвоста прочертили тот день.
Да, она и есть та самая, его Хильда, о которой пророчествовал «Вель».
С каким-то жертвенным покорством лезли на нее его товарищи, и с каким-то нечеловеческим коварством и точностью, точно опытная проститутка, выскальзывала она из-под его насильников-молодцов, и еще до того, как Зигфрид успевал развернуться, дырявила их беззащитные тела.
Расправившись с его боевыми товарищами, Хильда пыталась сесть ему на хвост. Рискуя потерять управление, Зигфрид нырнул на своем «Ме-109» в крутое пике. Но красную валькирию не испугала близость земли: она заложила свой «Як» круче, а выровняла ниже. В баснословной спирали, брюхо к брюху, взмыли они вверх…
Расстреляв неуклюжих спутников Хильды, Зигфрид заблокировал гашетку. Один выход был у него — посадить красную летчицу у себя на аэродроме, а потом…
О «как» и «потом» думать не хотелось.
Только бы взглянуть на нее… в полный рост.
Он дал ей уйти, не мог он грубой, квакающей очередью прошить ее скрытое в кабине тело. Хотя бы взглянуть, поговорить с глазу на глаз. О языке Зигфрид не думал: ас всегда поймет асинью, асинья поймет аса. Зигфрид поймет Хильду, и Хильда поймет Зигфрида.
Но начальство, этот выводок штабных крыс, забывших, как пахнет расцвеченное трассерами нёбо, было им недовольно.
До командования дошли слухи, что он бережет русскую бандитку.
Дело могло кончиться переводом, а то и контрразведкой.
Разговоры с ней ничего хорошего не сулили.
И тогда на его! место, в его! звено напросился этот выскочка, Отто фон Эшенбах, племянник влиятельного Густава Эшенбаха.
Его, Зигфрида, не спросили, какая наглость! Какой-то птенец собирается исправлять его ошибки!
И как ни давил он в себе чудовищные сомнения, как ни вызывал духов Великой Германии, против искусительных мыслей не спасало ничто — в той или иной форме он желал успеха не своему соратнику, а жестокой и хищной русской валькирии.
Хильда. Твердо очерченный подбородок, свежие здоровые щеки, влажные глаза и губы.
Кто она, тельмановка-коммунистка, спасшаяся в России от гестапо, беглянка, пленница? Или? Или… Славяне тоже… люди? Ведь такие девушки не могут рождаться среди расового шлака. Есть в ней, есть чистый огонь нации… Хильда.
…Вместо Отто, не успевшего даже представиться летчикам из-за нестерпимой жажды победы, в часть прилетел его дядя, Густав фон Эшенбах, чтобы подняться в опасное небо и выбросить из кабины лавровый венок на недоступную и несуществующую могилу племянника.
Конечно, поступить как Отто мог каждый второй из их эскадрильи — дух нации подкреплялся еще и чисто половым стыдом за слабость сильного пола… И азарт набирал губительные обороты.
Зигфрид решил остановить волну самоубийств. Он подал командованию рапорт, где выразил мысль о том, что вопрос с русской летчицей уже давно вышел за рамки ее чистофизического уничтожения. Красную бандитку необходимо взять живой и заставить работать на Германию, и он, ас Зигфрид, берется сделать это…В помощниках не нуждается…
Отказавшись от бильярда и выпивки, Зигфрид как истинный рыцарь Грааля, валялся на своей койке, и то мечтательно грыз подушку, то записывал нервные строки скальдических виршей, посвящая их причине своей сумасбродной страсти.
И т. д.
8
Такого у нее давно не было. Война, холод, нервотрепки свели почти на нет женскую физиологию. А тут началось — и чуть ли не река.
Чайка ослабела, ходила бледной, но от вылета отказаться не смогла пришлось постоянно тереть щеки — не приведи бог встретить фельдшера с таким «румянцем», — да, бледна, как смерть, была в этот день гроза «Люфтваффе», простая русская летчица Лиза Чайкина.
Вчера они с Тоней Кожемякой ходили на реку. Сбросили одежды, стянули сапоги, поглядели друг на друга, вспомнили туфельки, чулки, — все то, чего у них до войны не было или просто казалось неважным, до войны все для них было покрыто небом, а чулочки и туфельки годились только для бренной земли, теперь же…
«Как кузнечики-то стрекочут! — мечтательно произнесла Тоня, — И лето кончается».
«А я и не слышала, мне все кажется, мотор гудит, — ответила ей Лиза, — а где не мотор, там снаряд или бомба».
Стая белых птиц снялась с заросшего травой колхозного поля и полетела на запад.
«Смотри, чайки», — сказала Тоня, пробуя воду.
«Чайки», — чего-то смущаясь, повторила Лиза.
«До моря далёко, а их тут, как… в Сочи», — оглядываясь из воды на боевую подругу, сказала Кожемяка.
«И чего они?» — Чайка вдруг покраснела, как-будто ворвалась случайно в мужской отсек бани.
«А что им, корму довольно. Море же — дело историческое. Чайки — те же вороны, только белее и больше. Белые вороны… и все».
«Но они…» — Чайка окончательно смешалась, ей даже воздуха не хватило, чтобы продолжить фразу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История Третьего рейха — одна из самых страшных страниц в истории человечества.Всего двенадцать лет, с 1933-го по 1945-й, — и целые десятилетия ужаса, недоумения, искалеченных судеб, стремления постичь сущность «чумы XX века», именуемой германским нацизмом, и понять причины зарождения фашизма. Предлагаемая читателю «Энциклопедия Третьего рейха» — еще одна попытка собрать воедино тысячи имен, биографий, фактов и событий, создав таким образом достаточно полную и всеобъемлющую картину жизни немецкого народа в трагическую эпоху Третьего рейха.Новое издание Энциклопедии значительно отличается от многих предыдущих выверенностью исторических фактов и дат, основательностью информации и большим количеством материалов, публикуемых впервые.
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.