ЧайфStory - [44]

В мае 90-го Шахрина пригласили поучаствовать в Первом фестивале акустической музыки. Пригласили одного, организаторы почему-то побоялись, что группа остальных участников фестиваля своей значительностью задавит. Ну и денег заплатить не могли. И пришла Володе мысль пригласить мальчишку с альтом, который играл в Станции вольных почт, Володю Желтовских. Он учился в школе при консерватории, пацан семнадцати лет, но очень раскованный скрипач, который всюду таскал альт, и его не надо было упрашивать, в любой момент доставал и играл.

«.Мне понравилось, как мы с ним отыграли, мне всегда нравилось звучание альта, звучание виолончели и не нравилось звучание скрипки. И показалось, что этот инструмент может лечь на нашу музыку. Я понимал, что Привалов — басист послабее Антона, от замены мы получали минус, который надо было чем-то компенсировать, неким музыкальным наполнением. И я предложил Бегунову взять Желтовских. Он скептично к идее отнесся, но отыграли первую репетицию, Вовка сказал: «Меня не тошнит, если тебе хочется, путь будет».

И еще одного участника нельзя не помянуть — звукооператора Алексея Жданова. Привел его еще Нифантьев, ему и слово: «Леха Жданов — уникальная личность, слов нет. Он в свое время при аппарате грузчиком был. Когда с Густовым возникли проблемы, я познакомился со Ждановым. И я его притащил. А Леха, человек весьма хитрый, когда понял, что я его хочу привлечь, сразу за это схватился. Было такое кафе «Восточное», там собирались рокеры, бухали пиво. Туда мы ходили вдвоем, а с деньгами проблемы, и он быстренько обегал пустые столы, собирал пустые бутылки, шел их сдавал и покупал мне пиво. После этого я сказал: «Леха, ты будешь звукооператором в «Чайфе». Я его научил азам звука, и потом его называли лучшим звукооператором в стране, он на концертах делал очень хороший звук. Но года три вплоть до мордобоя его воспитывали, у него с крышей был полный улет. Он алкоголик… Все звукооператоры в «Чайфе» были монстры» (Нифантьев).

Конец лета — 90

(свидетельство очевидца)

Ближе к осени произошло событие, возможно, не слишком заметное, но в некотором роде знаковое: «Чайф» потрудился разогревающей командой у «Бригады С». Событие, очень точно отражающее положение дел. Чайф, записавший несколько альбомов, на родине, в Свердловске, имевший статус почти звездный, объездивший половину страны, известен был стране слабо. И перед туром по Казахстану «Бригада С» решала, кого брать на разогрев.

Дальше рассказывает Дима Гройсман, в то время директор «Бригады»: «Мне несколько раз предлагали «Чайф» в качестве разогревающей команды, а Гарик очень серьезно относился к тому, с кем играть. Я группу «Чайф» не знал и у него спросил, не против ли он, чтобы играл «Чайф».

Звукооператор Жданов за работой, а к нему прокрался некто Дмитрий Гройсман, он и делает фотографу «ручкой».

Гарик согласился. Концерты были в Казахстане, мы едем на рынок, сели в автобус, нас спрашивают, не возражаем ли мы, если с нами чайфы поедут, они тоже хотят на рынок. Мы не возражали, они вошли, встреча получилась открытой, потому что все давно хотели с ними познакомиться».

«Оказалось, прикольные пацаны, легко с ними разговаривать, хорошие рожи, не спившиеся, не обрюзгшие… Какие-то они светлые были. А вечером концерт, я вышел посмотреть и услышал: «Поплачь о нем» и «Не спеши». И я понял: вот они, хиты-то! Почему их никто не знает?.. Они были известны среди музыкантов, среди специалистов, критиков каких-то, а народу — не очень. Мы стоили пять или шесть тысяч рублей, они — восемьсот, большая разница».

«Но мы познакомились, и с этого момента началась дружба двух групп, «Бригады С» и «Чай-фа». И если нужен был кто-то на разогрев, я предлагал: «Давайте чайфов возьмем». Коллектив маленький, стоили они мало. Но дело не в этом, мне были приятны эти люди, я с ними дружил, насколько тогда можно было дружить»…

В середине тура по Казахстану пришло известие о гибели Цоя.

«Давай вернемся»

«А время в стране было самое мутное,

на грани бунта, а бунт весь в Кремле.

Мне кажется, альбом очень

точно отражает 91-й год»

В. Шахрин

Альбом «Давай вернемся» записан благодаря Андрею Бурлаке, но с последствиями, прямо противоположными предыдущему. Бурлака сообщил, что «Мелодия» открывает в Питере свою студию, оборудование не до конца готово, но писать можно. Решили ехать в Питер, собрались в сентябре 90-го. Записывал Андрей Муратов, Мурзик, клавишник «ДДТ», опять питерские музыканты помогали инструментами. Писались в лютеранской церкви, отсюда некоторый пафос звучания, особенно голосов.

Новаций в альбоме было много. Магнитофон — 24 дорожки — «совсем как у взрослых», от магнитофона легкий звукозаписывательный угар: «писали «Псов с городских окраин», начали 24 дорожки осваивать и забыли записать гитарную партию» (Шахрин).

В песне «С войны» Малой написал пять партий, выжал из альта симфонизм, которому чайфы страшно радовались. «Сбросили» песню на кассету, подсунули одной питерской знакомой послушать. Шахрин: «Она дослушала и говорит: «Классно!». Мы: «И как тебе скрипки?». Она: «Какие скрипки?»… А там, кроме скрипок, ничего нет! Вроде ледяной воды на голову. Там гитара и пять альтов!.. С тех пор я четко понимаю, что все наши мелочи — это для узкого круга, на публику они если и действуют, то, может быть, на подсознательном уровне. Да и то вряд ли».