ЧайфStory - [24]
На следующий день, а был это день Володиного рождения, 22 июня, появился еще один инструктор райкома, некто Кузнецов, и стал строить намеки, что отказной лист не поздно еще забрать. Пугал Шахрина тем, что быть Володе всю жизнь землекопом. А он не испугался, потому что и так был землекопом. Кузнецов не сразу, но сообразил, что толку не будет, и перед уходом «вызвал» Шахрина в райком КПСС к третьему секретарю. «Я надел шинель старую, сапоги монтажные, принял максимально панковский вид и пошел, — рассказывает Шахрин. — В приемной секретарша бутербродом поперхнулась, когда меня увидела: «Вы к кому?..» Думаю: сейчас я вам устрою шоу»…
Секретарь Е. Порунов оказался не слишком оригинален, тоже пугал, но с вариациями: обещал, что история «аукнется» не только Вове, но и детям его. А возможно, и внукам. И не будет у них ни телефона, ни автомобиля… Но в качестве основного пункта обвинения на сей раз выступал огромный фанерный стенд с орденами ВЛКСМ, стоявший на въезде в город, кто-то на стенде написал: «Чайф»… «Видите? — взывал товарищ Порунов, — ваша музыка и ваши поступки оказывают на молодых людей такое влияние, что они на орденах комсомола пишут что ни попадя!».
«Он говорил, но как-то неубедительно, пугал, а не страшно. Это как со зверем: ты испугаешься, он давит, нет — уже зверь начинает приседать. Я понимал, что он меня боится гораздо больше, чем я его, что я ему показатели какие-то испортил, что за эту мою бумажку ему по башне дают».
Тем бы дело и кончилось, но коммунисты еще надеялись хоть как-то Шахрину кровь попортить и предприняли жалкую попытку хотя бы из комсомола его выгнать. И тут облажались. Володю известили, что комсомольским собранием ДСК он исключен из доблестных рядов ВЛКСМ. Шахрина заело, он явился на следующее собрание и произнес речь, в которой указал на нарушение устава ВЛКСМ, согласно которому исключить заочно нельзя, на собрании-то его не было. И вообще, пора его выводить из комсомола по возрасту. Выяснилось, что собрание и исключение — обычная комсомольская липа — не было ни того, ни сего. Нормальные ребята-работяги возмутились и проголосовали: «Считать решение комитета ВЛКСМ ДСК недействительным, восстановить Шахрина в рядах ВЛКСМ и отчислить по возрасту с почетным сохранением комсомольского билета на память». В середине 87-го коммунисты власть еще имели, а уверенность уже потеряли. И пролетели. Хотя еще год назад Шахрину могло крепко нагореть… Но все опять случилось вовремя.
«В политику я с тех пор не лез, понял — мне в политике делать нечего» (Шахрин).
В остальном лето было звонкое. «Я до сих пор считаю, и никто меня в том не переубедит, что наивысший энергетический выплеск раннего «Чайфа» — это группа с Земой, — свидетельствует Андрей Матвеев, свидетельствует сущую правду. Быть может, это был единственный период в судьбе «Чайфа», когда все получалось само собой, не требуя усилий, когда не настало еще время проблем, когда все были молоды, относительно мало пили и т. д. Играли не часто, но метко. Конец мая — второй фестиваль свердловского рок-клуба, опять утренник — 12.00, концерт несколько путаный, но более чем энергичный. По итогам фестиваля «Чайф» оказался на первом месте, обогнав прославленный питерский «Телевизор». Правда, чуть позже оказалось, что на первом месте почему-то уже «Наутилус», но это не важно. Чайфам дали приз «за актуальность»…
Конец июня, Белоярская АЭС, большой праздник маленького атомного городка Заречный. Впоследствии это выступление называли «концерт в пользу Назимова», Вовка в тот момент записывал первый проект Насти Полевой «Тацу», записывал всю ночь, освободился в шесть утра и на такси еле поспел в Заречный. На такси и ушли все деньги, там заработанные. И вся поездка состояла исключительно из маленьких забавных недоразумений. Впервые взяли с собой жен, поселили их в местной гостинице, в номерах «люкс». Обычно на гастролях койки в общагах, а тут не номер — стадион. И сколько бы потом ни жаловались на жутковатые гастрольные ситуации, жены им больше не верили.
Бегунов с Густовым решили порыбачить. Взяли удочки, пошли червей копать. Копнули раз — нет червей. В другом месте — тоже нет. «Когда мы метра на полтора углубились в почву, я понял: что-то тут не так! Канаву выкопали — нет червей на экологически чистой Белоярской атомной»… (Бегунов). Что до концерта, концерт вышел боевой: стадион, аппарата горы, все самопал, ревет ужасно, ничего не слышно… Но лихо.
Июль, Рига. Началось с того, что Бегунов пошутил неудачно. «Шереметьево, идем, рожи помятые, небритые, а на контроле вопрос: «Что в кофре?». Бегунов: «Пулемет». Ему быстро объяснили, что еще одна такая шутка, он останется в Шереметьеве, навсегда к перилам прикованный. Но Шахрин тоже «ситуацию расслабил»… В кофры заглянули, там гитары, какая-то баба: «А кто вы такие?». Шахрин совершенно спокойно: «Седьмой состав «Песня-ров»… Мы-то ржанули и прошли, а они там крепко озадачились…» (Назимов).
Прилетели в Ригу, Антон удалился с «Телевизором», на репетиции его нет, возникла угроза и на концерте не увидеть. Шахрин добрался до Светы Данилишиной («Шина», директор «Телевизора») и сказал: «У меня в кармане двести рублей, если в пять Антон не будет в форме, я эти двести рублей положу, но Борзыкина напою, он завтра точно на сцену не выйдет!». «А у Шахрина есть одно преимущество, — рассказывает Назимов, — когда он подобные вещи прямо в шары говорит, я ему верю, так оно точно и будет. Шина тут же бросилась, нашла Антона, и на сцену он вышел».
В очередную книгу серии «Легенды русского рока» вошли не издававшаяся ранее мемуарная повесть Леонида Порохни о поэте, авторе текстов многих российских рок-групп Илье Кормильцеве, а также история знаменитой группы «Наутилус Помпилиус», написанная Дмитрием Карасюком.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сверхновая «Nautilus Pompilius» взорвалась в 1987 году. Загадочная группа из Свердловска моментально побила все рекорды совковой популярности, таинственный юноша на сцене очаровывал всех, от бабушек до внучек, сотни километров магнитофонной пленки истирались до дыр… В 1988 «Нау» гремел по стране, как некогда разве что Кобзон с Пугачевой, строчки хит-парадов пестрели сплошным «Наутилусом», группе прочили большой будущее, большие деньги и т. д., и т. п. В году 89-ом в нарушение всех пророчеств «Наутилус» стал загадкой года, ни концертов, ни записей, ни даже слухов о нем раздобыть было практически невозможно.
Книга охватывает всю историю культовой группы: c момента основания в 1982 году до распада в 1997-м.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.