ЧайфStory - [15]

Однако из депутатов не выгоняли. Даже когда Володя обозлился и перестал ходить на их посиделки, в райсовете эту наглость могли только игнорировать, отправляя время от времени в СУ-20 укоризненные депеши. Шахрин все равно значился депутатом. Для Володи, который все еще бился с МЖК за право на собственную жилплощадь, это был «балл» абсолютный, что-то вроде ядерного оружия. Что бы ни замышляли против него комсомольцы, выгнать ДЕКУТАТА было нереально.

Сам депутат это понимал, еще и хамил постоянно. Вступал с начальством в пререкания, лез повсюду… Создатели коммуны на МЖК, как и всякие прочие сектанты, требовали от своих адептов полного и безоговорочного подчинения, но тут пришлось зубы сжать и терпеть. Во второй раз Шахрина не выгнали. А впоследствии выделили ему квартиру на пятом этаже, который в МЖК почтительно именовался «комиссарским».

Добрейший Сережа Ивкин депутатом не был. Его уволили через месяц после концерта Нау.

«Субботним вечером в Свердловске»

Баталии текли, отдаваясь глухим эхом под узкими сводами ВИА «Песенки», жизнь продолжалась. Все шло будто бы своим чередом, но появилась в размеренном чаепитии некая тревожная нотка, почти неощутимая, но диссонансная.

Шло после дня рождения время, радостные нотки выветрились, и вокруг по поводу первого концерта «Чайфа» стали поговаривать, что мероприятие было, конечно, замечательное, но слушать это трудно. И появилась легкая неуверенность, с которой Шахрин пытался бороться, результатом борьбы стал еще один странный проект, рожденный при участии Андрея Матвеева.

«Это был самый не получившийся, но, я до сих пор считаю, самый «западный» проект, который мы придумали. Падал снег, мы с Вовкой шли по мосту на МЖК, и возникла идея сделать сейшн, запись с приглашенными музыкантами за два, за три дня на базе ДК Горького. Получился альбом «Субботним вечером в Свердловске» (Матвеев). Проект был бодрый: позвали всех знакомых, знакомые не все, но пришли. «Песни у нас были более-менее отрепетированы, — рассказывает Шахрин, — мы показывали песню, и, например, Егор Белкин слышал «Зинаиду», говорил: «Давай двенадцатиструнку, знаю, как сыграть». Пару раз прогоняли все это и тут же записывали». Белкин играл на гитаре, Дима Умецкий — на басу и пел, Бутусов пел бэки, на барабанах играли Алик Потапкин и Олег Решетников, Виталий «Киса» Владимиров на тромбоне… Действо происходило в ВИА «Песенке» весело, со всякими бегуновскими штучками, и все были уверены, что результат будет «что надо».

Альбом не решались выпустить полгода. Было в нем что-то пугающе неправильное, но не сразу стало понятно, что именно. Фокус оказался вот в чем: «Чайф» не стыковался с музыкантами, поигравшими в альбоме. Не стыковался, в том числе и по признаку профессиональному; так, Белкин играл простенький гитарный риф в «Зинаиде», и этот риф при прослушивании «вываливался» из материала, начинал жить сам по себе. Но не это главное: именно пленка показала, что «Чайф» плохо стыковался со свердловским роком как таковым. А свердловский рок, в свою очередь, не стыковался с «Чайфом».

Своеобразным подтверждением тому стала забавная мелочь: Дима Умецкий, один из отцов-основателей «Наутилуса», пел рефрен «Ты сказала мне: Скотина!». Петь Дима не умел, не мог правильно интонировать, припев вышел странный, но забавный. С тех пор при исполнении «Скотины» Бегунов дурным голосом старательно копирует неуверенные интонации Умецкого. Прижилось… Были в альбоме и настоящие находки — ни одна не прижилась.

Была, была, существовала особая свердловская стилистика! Проступала даже в самых странных своих порождениях, вроде «Апрельского марша» или замечательного, несправедливо забытого ныне «Каталога». Присутствовала она и у «Чайфа», но не зря опытный Пантыкин сразу подметил питерские (т. е. чужеродные) веяния на первом же концерте группы! «Чайф» был, конечно, местным, но… — хрен его знает!.. — все равно наособицу. Недаром многострадальный альбом мусолили целых полгода, все не решались выпустить, оправдываясь, впрочем, плохим звуком, который, и правда, вышел уж очень нехорош. Выпустили его в мае 86-го, но там была уже другая игра.

Пока же стояли они на грани перемен, которые напрашивались сами собой, и даже суперстабильный по натуре Шахрин уже не мог им противиться. Альбом «Субботним вечером в Свердловске» был неудачной попыткой перемены имитировать, пришлось меняться на самом деле. В результате появился басист Антон Нифантьев.

Нифантьев

(физиономия)

Басист Нифантьев, засветившись зеленой рожей на сейшне им. Перова, постоянно пребывал где-то неподалеку. Он играл в группе «Группе». Был юноша статный, во всяком случае, среди невысокликов Шахрина, Бегунова и Решетникова производил впечатление гренадерское. Улыбчив, несколько странен и отличался диким басовым звуком, который получал, натягивая на гитару «Урал» струны от рояля. Группа «Группа» базировалась сперва в ДК Воровского, потом в ДК Горького. «В соседней комнате сидел «Чайф». Я стал к ним заходить, чай пить, хотя чай не любил никогда. Но это так, по-соседски. А Шахрину Матвеев наговорил про меня чего-то, и они ко мне с уважением относились» (Нифантьев).