Чай с чабрецом - [7]

– Мм… – Александра, отпив глоток, закрывает глаза от удовольствия.

Для меня это высшая награда. Белый ангел польской эстрады увековечен астрономами: астероид 2519 получил имя «Анна Герман». Я, наверно, не смогу подарить своему Ангелу звезду с неба… Я не знаю, сколько проживут написанные мной строчки, но мне хотелось бы, чтобы кто-то, делая глоток чая с корицей, апельсиновой цедрой и кардамоном, представлял себе Новый год, воображаемый бал и тихое Рождество, серебрящееся на наших висках.

*

Чай с клюквой в меду

*

…солнечная сила мёда и клюквенный румянец…

*

Частокол стволов растворялся в белёсой туманной дали. Прохладная тишина, терпкая и грибная, пронизывала воздух и холодила мой нос. Ноги в резиновых сапогах от часовой ходьбы горели и чуть гудели, сквозь тонкую подошву чувствовался каждый камушек, каждая ветка. А что, неплохой массаж ступней для городского человека, привычного к асфальту.

– Скоро уже придём, – объёмно и светло прозвучал голос Ксении в коротком шлейфе осеннего лесного эха. – Ох и много же там клюквы!

Её длинные ноги в рыбацких сапогах с отворотами мягко ступали по влажному ковру из опавших листьев, взгляд из-под козырька камуфляжной бейсболки уверенно стремился вдаль. Местность мы с Александрой совсем не знали, а потому приходилось полагаться на Ксению, купившую в дачном посёлке домик и исходившую этот лес уже вдоль и поперёк.

Короткий, нежно-серебристый смешок Лены пушистым зверьком вскочил на замшелый пенёк:

– Только не говори, что варить варенье из этой клюквы придётся мне!

– А кому же ещё, Леночка? – улыбчиво удивилась Ксения, скосив ласковый взгляд на девушку. – Я в этом деле полный ноль, ты же знаешь. У меня это… как его… банко-закаточный кретинизм! Вон Лёня у нас тоже профессионал – вместе будете варить.

– Мы мёд купили, – отозвалась я. – Нашу часть «улова» я им засахарю: и возни меньше, чем с вареньем, и полезные свойства ягод лучше сохранятся.

– Говорю ж, профессионал, – усмехнулась Ксения.

Представить себе Лену очень легко: нужно пролистать книгу времени на десять лет назад и найти на её страницах меня – юную, без грустного инея в волосах, до всех роковых августов, пружинок в боку и до нашей с тобой встречи. Рост, телосложение, русалочья шевелюра и даже черты лица – всё это я где-то уже видела… В зеркале, не иначе. Серовато-зелёная нежность её глаз, преданная, хрупкая и тёплая, следовала на мягких лапках за Ксенией – стремительной, энергичной, овеянной притягательным ореолом авантюриста-первопроходца. Трогательная девичья влюблённость сквозила в каждом её взгляде на Ксению, а та в ответ окружала девушку трепетной, бережной галантностью.

На Александру в магазинах никогда не находилось женских резиновых сапог нужного размера – таких, чтобы были не просто впору, а ещё и надевались на тёплый носок, а потому она шагала рядом со мной в мужских, чёрных, поигрывая складным многофункциональным ножом. В её ведре лежала случайная добыча – большая треснувшая сыроежка с розоватой шляпкой; каким-то чудом она укрылась от вездесущих грибников до глубокой осени – увы, лишь для того чтобы пасть жертвой швейцарского ножа моей половинки. Я поёжилась и задавила рукой чих, и прогулочная рассеянность моего Ангела тут же сменилась озабоченностью:

– Замёрзла, Лёнь? Свежо сегодня, однако…

– Нет, Саш, нормально, – отозвалась я.

Впрочем, осенняя зябкость пробиралась под рукава моей куртки своими промозглыми пальцами. Лена в светло-сером коротком плащике с широким поясом выглядела не по-походному щеголеватой; покачивая пустым ведром, она старалась не отставать от Ксении, которая на два её шага делала один.

Когда под ногами зачавкала влага, а лес начал редеть, Ксения предупредила:

– Теперь аккуратнее идём, палками землю щупаем. Трясина может встретиться.

Заболоченный, поросший чахленьким березником берег озерца был отличным местом для клюквы, и она росла здесь в изобилии. Всюду алели россыпи нарядных ягодок-бусин, а сквозь жухлую траву по-летнему свежо зеленели мелкие листики.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Сколько тут ягод!

– Ага, – улыбнулась Ксения. – А было ещё больше. Народ-то не дурак – ходит, собирает. Ещё бы на недельку попозже пришли – и всё… Горсточку бы жалкую набрали и ушли несолоно хлебавши.

Зябко зевнув и передёрнув плечами, я окинула взглядом туманный простор, и от этого зрелища с моих слипающихся век слетела утренняя сонливость. Глаза разгорелись, загребущие руки потянулись к лесным сокровищам, и в ведро со стуком посыпались первые ягодки. Покосившись на чёрные сапоги, топтавшиеся рядом, я сказала:

– Саш, осторожнее! Ты же клюкву давишь…

– Да она тут всюду растёт, сложно не наступить, – был ответ. – На цыпочках, что ли, ходить?

А ещё приходилось исследовать палкой землю: если твёрдая, можно смело ступать, а если палка ушла в трясину, следовало искать другое место для шага. Холодную тишину прорезало испуганное «ой!»: это Лена, увлекшись сбором клюквы, увязла ногой в коварной, маскирующейся под сухую полянку топи.

– Ай, спасите меня! – со смехом взвизгнула она. – Я провалилась!

Ксения сразу же кинулась на помощь. Для прочности упираясь в землю своей палкой, она заботливо подставила девушке свои плечи в качестве опоры.