ЧаВо анархизма - [23]

Общество, формируя людей, само создавалось ими: их действиями, мыслями и идеалами. Сложные институты, ограничивающие чью-либо свободу, ведут к умственному освобождению, поскольку они подвергает сомнению необходимость авторитарных отношений вообще. Этот процесс дает нам понимание того, как работает общество, изменяя наши идеи и создавая новые идеалы. Снова цитируя Эмму Гольдман: «Истинное освобождение начинается… в душе женщины». Надо добавить, что и в душе мужчины. Только так мы можем «начать [нашу] внутреннюю регенерацию, освобождаясь от груза предрассудков, традиций и обычаев». [Там же, стp. 167] Этот процесс должен быть самонаправлен, поскольку, как заметил Макс Штирнер, «Человек, которому "даровали" свободу, не что иное как отпущенный на волю крепостной… собака, которая тащит за собою обрывок цепи». [The Ego and Its Own, p. 168] Изменяя мир даже совсем чуть-чуть, мы изменяем себя.

В интервью, бравшемся во время испанской Революции, испанский анархист-боец Дурутти сказал: «Мы несём новый мир в наших сердцах». Только самостоятельные действия и самоосвобождение позволяют нам формировать такие взгляды и дают уверенность в том, что мы сможем реализовать их в реальном мире.

Анархисты, однако, не считают, что со самоосвобождением стоит подождать до времени "великой революции". Люди являются политической силой, определяющей характер общества, и от того, как мы действуем здесь и сейчас, напрямую зависит, каким будет наше общество и наша жизнь. Поэтому, даже в преданархистских обществах, анархисты пытаются создать, как выразился Бакунин, «не только идеи, но также и факты будущего непосредственно». Мы можем создавать альтернативные социальные отношения и организации, действовать как свободные люди в несвободном обществе. Только нашими действиями здесь и сейчас мы можем заложить основы свободного общества. Более того, этот процесс самоосвобождения продолжается непрерывно:

«Подчиненные всех типов всегда проявляли свои способности к критическому самоосмыслению происходящего – и именно поэтому властям постоянно перечат, мешают, а иногда и свергают. Но если власть свергнута, а подчиненные не участвуют активно в дальнейшей политической деятельности, то никакое критическое осмысление не покончит с их угнетением и не принесет им свободу». [Carole Pateman, The Sexual Contract, стp. 205]

Анархисты намерены поощрять эти тенденции каждодневной жизни к несотрудничеству, сопротивлению и борьбе с властью, и подводить их к логическому завершению – обществу свободных людей, сотрудничающих на равных в свободных, самоуправляемых ассоциациях. Без этого процесса критического самоосмысления, сопротивления и самоосвобождения свободное общество невозможно. Поэтому, для анархистов, анархизм возникает из естественного сопротивления подчиненных людей, стремящихся действовать свободно в иерархическом мире. Этот процесс сопротивления часто называют "классовой борьбой" (поскольку это борьба трудящихся классов, наиболее угнетенных групп в обществе) или, в более общем смысле, "социальной борьбой". Каждодневное сопротивление власти (во всех ее формах) и желание свободы, являются ключом к анархической революции. По этой причине «анархисты подчеркивают снова и снова, что классовая борьба – единственное средство достижения контроля над своей судьбой для рабочих [и других угнетенных]». [Marie-Louise Berneri, Neither East Nor West, стp. 32]

Революция – процесс, а не событие, каждое "стихийное революционное действие" есть обычно результат терпеливой многолетней работы организации и учения людей с "утопическими" идеями. Процесс «создания нового мира в недрах старого» (используя выражение ИРМ) через строительство альтернативных институтов и отношений всего лишь часть того, что должно быть длительной революционной борьбой.

Как Малатеста отмечает, «поощрение народных организаций всех типов — это логичное следствие наших идей и должно быть неотъемлемой частью нашей программы… анархисты не хотят освободить людей; мы хотим, чтобы люди освободили себя… мы хотим, чтобы новый образ жизни появился из самой сущности людей, отвечал их состоянию и развивался вместе с ними». [Там же, стp. 90]

Пока не осуществился процесс самоосвобождения, свободное общество невозможно. Только когда люди освободят себя сами, материально (уничтожив государство и капитализм) и интеллектуально (освободив себя от покорности и пассивности по отношению к власти), свободное общество станет возможным. Мы не должны забывать, что капиталистическая и государственная власть, в значительной степени, является властью над умами подчиненных ей (поддерживаемая, конечно, огромными силами, если интеллектуальное господство рушится, и люди начинают восставать и сопротивляться). В действительности, умственная власть идеи необходимости правящего класса господствует в обществе, и прочно утвердилась в умах угнетенных. Пока это положение сохраняется, рабочий класс проявляет покорность власти, притеснению и эксплуатации как нормальным условиям жизни. Умы, покорные доктринам и позициям их господ, не могут даже надеяться завоевать свободу революцией и борьбой. Следовательно, угнетенные должны преодолеть умственное господство существующей системы прежде, чем они смогут сбросить ее хомут (и анархисты призывают к прямому действию, средству для достижения и того, и другого, см. секции J.2 и J.4). Капитализм и государство должны быть побеждены умственно и теоретически, прежде чем победа станет возможна на практике (многие анархисты называют это "классовым сознанием" или "классом для себя" – см. секцию B.7.3). И самоосвобождение через борьбу против угнетения – единственный способ, которым все вышеперечисленное может быть осуществлено. Таким образом, анархисты поддерживают (словами Кропоткина) "бунтовской дух".