Часы веков - [6]
Самец сидел на корточках, любовно раскачивая кусок гранита с такой лёгкостью, словно это был резиновый мяч. Сейчас самец чуточку походил на футбольного вратаря, поймавшего мяч на линии ворот. Думал ли он о чём-нибудь? Глаза его бессмысленно моргали, не выражая никаких чувств. Может быть, устав, он внезапно с силой опустил камень на валяющийся в траве пальмовый орех.
Орех громко треснул.
Услышав треск, обезьяны умолкли и насторожились. Самец с любопытством наклонил на бок голову, торопливо отложил камень и поднял треснувший орех. Белый молочный сок стекал по его волосатым лапам.
Обезьяны снова громко и бессвязно заворковали. Самец легко разломал орех и, как из чашки, выпил из него сок.
— Так, так, — забормотал Великанов, — а что ты будешь делать дальше, красавчик?
Самец подхватил свой камень и ударил по другому ореху. На этот раз его постигла неудача: удар оказался слишком сильным, и вся скорлупа вместе с брызгами белого сока разлетелась в разные стороны.
— Ничего, ничего, милый, — бормотал довольный Великанов, — такие неудачи случаются даже с некоторыми людьми, если они не умеют рассчитывать свою силу… Главное, понял, что камень в твоих титанических лапах может стать орудием труда! Вот что самое главное, милый! Я сам испортил не меньше десятка часов, прежде чем научился чинить их! Не огорчайся, красавчик!
Но «красавчик» и не думал огорчаться. Он с упоением разбивал орех за орехом и всякий раз неудачно.
— Это невыносимо! — воскликнула Муха. — Давайте покажем обезьянам, как следует колоть орехи.
— А ты уверена, что вместе с орехами они не расколют наши головы?
— Не… знаю… Но ведь мы не сделаем им никакого вреда, — неуверенно сказала она.
— А на каком языке ты им это объяснишь? На русском? Или на английском? Хау-дую-ду, мисс обезьяна, меня зовут Муха, я родилась спустя десять тысяч веков после вас, давайте играть в салочки!
Муха обиделась и промолчала. Впрочем, она сейчас же забыла о своей обиде, увлечённая происходящим на поляне. А там творилось нечто невообразимое. Одна из обезьян, наконец, сообразила, что камень, которым действует «красавчик», совсем не камень преткновения. Подхватив такой же кусок гранита, она начала колоть орехи столь же старательно и столь же бессмысленно, как и её сородич. А через несколько секунд камнями вооружились все обезьяны, и поляна загремела от треска.
— Крушите, милые уроды! — потирая руки, говорил часовой мастер. — Действуйте, волосатые красавчики! Я уверен, что от лап до рук вас отделяет значительно меньше времени, чем можно было подумать! Вот что означает сила примера! Недаром даже в наше время ещё говорят — «подражает, как обезьяна»! Важно перенимать опыт! Может быть, именно поэтому потомки вот этой самой породы обезьян станут в своё время вполне разумными существами, то есть людьми! Ведь подражать — это значит использовать чей-то опыт!
— Не понимаю, чему вы радуетесь, — сказала Муха. — Обезьяны орудуют, как глупые мальчишки, когда им вдруг захочется покуралесить. Уж я-то видела это не раз и в школе и в нашем дворе…
— Погоди, Муха, дай срок, и они всему научатся! Был бы только пример.
— Ой, смотрите! — вскрикнула она, и её чёрные глаза-колодцы радостно блеснули. — Самым сообразительным оказался детёныш: он очень осторожно раскалывает орехи… Смотрите, смотрите, он высасывает из ореха сок!
— Не думаю, чтобы он оказался сообразительней своих родителей, — помедлив, сказал Великанов. — Так и есть, у него не хватает силы поднять камень над головой… Видишь, он с трудом приподнимает его только до колен и аккуратненько ударяет по ореху. Хорошо, малыш! Орех трескается, но не разлетается!
Так, так… Кажись, его работой заинтересовались большие верзилы… Оказывается, в доисторические времена бывали случаи, когда яйца учили кур! Но ведь не это важно… Главное, как я уже сказал, в полезном примере. Ну что ж, верзилы, перенимайте опыт малыша!
И действительно, словно услышав тихое бормотанье часового мастера, обезьяны начали колотить по орехам значительно осторожней. Они смешно подражали детёнышу, неуклюже приподнимая камни не выше своих колен.
Муха расхохоталась, прикрывая рот ладошкой.
— Ты смеёшься, Муха, — вдруг серьёзно и торжественно сказал Великанов, — а между тем мы с тобой стали свидетелями одного из величайших чудес на нашей планете! Мы видели, как начал строиться мостик от обезьяны к человеку! Пусть это ещё очень слабый мостик, и ещё пройдут века, прежде чем обезьяна станет первобытным человеком. Но мы уже видели, как труд, пусть самый незадачливый, вызвал у этой породы обезьян первые проблески человеческого сознания. Мы видели, как труд начал создавать человека.
— Но ведь не каждая обезьяна станет потом человеком, — сказала Муха.
— Конечно! Все знают, что на Земле и в наше время обитают обезьяны, остановившиеся в своём развитии. Но ведь я говорю только об определённых породах обезьян!
Отчаянный вопль на поляне прервал рассуждения часового мастера. Муха вздрогнула и страдальчески скривилась.
— Какое несчастье! — Она сжала руку часового мастера. — Детёныш уронил камень на свою ногу…
— Не на ногу, а на лапу, — спокойно поправил Великанов.
