Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин - [185]

— О, как мне это знакомо. Когда погиб мой муж — он был калекой и когда переходил дорогу, его сшибла машина, — виновного так и не нашли. Мой муж болел полиомиелитом. Шесть лет назад его парализовало. Потом состояние улучшилось, и все же он так до конца жизни и оставался инвалидом. Я винила себя в его смерти, в том, что отпустила его одного, хотя сам он терпеть не мог ходить с провожатыми… Он всегда аккуратно переходил дорогу. Видимо, машина мчалась с бешеной скоростью… Да… когда случается беда, винишь только себя…

— Это произошло после смерти вашей тетушки?

— Нет. Она умерла чуть позже. Через неделю. Пришла беда, отворяй ворота, так, кажется?

— Совершенно верно, — ответил Эркюль Пуаро. — А машину, которая сбила вашего мужа, так и не нашли?

— Кажется, это была седьмая модель «грассхоппера». Каждая третья машина в стране — седьмая модель «грассхоппера». Во всяком случае, тогда было именно так. В полиции говорили, что ее угнали со стоянки в Медчестере. Машина принадлежала некоему мистеру Уотерхаузу, торговцу семенами. Сам Уотерхауз в преклонном возрасте, ездит очень осторожно… Видимо, его машину угнали какие-то юнцы. Мне кажется, нынешнюю молодежь следует наказывать куда строже, чем это делают теперь.

— Ну да. Тюрьма. И без всякого залога…

— Нет, конечно важно, чтобы они продолжили образование, — тут же вступилась Ровена Дрейк, — для них это единственный шанс устроиться в жизни.

Священная корова[250] образования, — насмешливо заметил Эркюль Пуаро и поспешно добавил: — Это не я сказал. А один из столпов вашей системы высших учебных заведений.

— Вряд ли чиновники делают скидку на трудное детство или ущербные семьи.

— Значит, вы считаете, что тюрьма не выход?

— Единственный выход — надлежащее воспитание, — твердо сказала Ровена Дрейк.

— Горбатого, как говорится… воспитание исправит? А есть и еще одна очень подходящая поговорка: «Судьба каждого человека обвязана вокруг его шеи».

Миссис Дрейк посмотрела на него озадаченно и явно с недовольством.

— Кажется, так говорят мусульмане, — пояснил Пуаро.

Лицо миссис Дрейк сделалось вежливо-безразличным.

— Не думаю, — произнесла она, — что разумно заимствовать поговорки… с Ближнего Востока.

— Но всегда следует смотреть фактам в лицо, — ответил Пуаро, — а факты таковы: биологи, точнее, западные биологи, склоняются к тому, что корень всех поступков человека в его генах. Что убийца двадцати четырех лет был потенциальным убийцей и в два, и в три, и в четыре года. Или, соответственно, гениальным математиком, музыкантом и так далее.

— Мы не говорим сейчас об убийцах, — сказала миссис Дрейк. — Мой муж погиб в результате несчастного случая, который произошел по вине бесшабашного юнца. Но кем бы этот юноша ни был, всегда есть надежда, что когда он вырастет, он будет считаться с другими. И, возможно, тогда он испытает ужас от того, что, пусть и неумышленно, пусть без всякого злого умысла, убил человека.

— Значит, вы совершенно уверены, что там не было злого умысла?

— Ну разумеется. — В голосе миссис Дрейк послышалось изумление. — Может быть, в полиции поначалу и сомневались, но только не я. Нелепая, трагическая случайность, унесшая жизнь мужа и перечеркнувшая мою.

— Вы сказали: мы не говорим об убийцах, — напомнил Пуаро. — И, однако, Джойс была именно убита. Ничего общего с несчастным случаем. Кто-то намеренно сунул ее головой в воду и держал до тех пор, пока она не захлебнулась. Самое прозаическое убийство.

— Это, конечно, чудовищно. Не хочется об этом вспоминать…

Она поднялась и беспокойно заходила по комнате. Пуаро безжалостно продолжал:

— Но мы все-таки должны выяснить причину преступления.

— Мне кажется, искать причину просто бессмысленно.

— Вы хотите сказать, что его совершил обыкновенный маньяк?

— Не мне об этом судить. Тем более что даже полиция не может прийти к единому мнению.

— Вы отказываетесь принять более простое объяснение?

— И какое же?

— Что душевная болезнь здесь ни при чем, и, стало быть, психиатрам не из-за чего ломать копья. Что убийца просто-напросто хотел себя обезопасить.

— Обезопасить? Вы хотите сказать…

— В тот самый день, за несколько часов до праздника девочка хвасталась, что видела, как кто-то кого-то убил.

— Джойс была глупой девочкой, — безапелляционно заявила миссис Дрейк, — И очень любила фантазировать.

— Да, это я уже слышал, — заметил Эркюль Пуаро и вздохнул. — Слышал практически ото всех. И постепенно начинаю думать, что это правда.

Он поднялся со стула и заговорил совсем иным тоном:

— Прошу прощения, мадам, что заговорил о вещах, прямо меня не касающихся и причиняющих вам боль, но из того, что рассказала мне мисс Уиттакер, следует…

— А почему бы вам не разузнать побольше у нее самой?

— То есть?

— Она учительница. Ей лучше меня известно, каковы задатки (вы так, кажется, это назвали?) ее учеников. — Помолчав, она добавила: — Или спросите у мисс Эмлин.

— Вы имеете в виду директора школы? — спросил Пуаро, поднимая брови.

— Да. А чему вы удивляетесь? Она многое знает. Она прирожденный психолог. Вы считали, что у меня могут быть какие-то предположения относительно убийцы Джойс. У меня их, увы, нет. Почему бы вам теперь не спросить у мисс Эмлин?