Часы - [72]

Я перешел в наступление.

— Объясните мне только одно, Пуаро. Если вы смогли проделать всю работу, сидя в Лондоне, и могли вызвать и меня, и Дика, зачем, зачем тогда вам понадобилось являться сюда?

— Я же сказал, я приехал из-за ремонта в квартире.

— Вам могли предоставить другую. А еще вы могли переехать в «Ритц», и там вам было бы удобней, чем здесь.

— Бесспорно, — сказал Пуаро. — Кофе здесь! Кофе!..

— Но тогда почему?

Эркюль Пуаро пришел в негодование.

— Eh bien[25], раз уж ты так глуп, что и догадаться не можешь, то я скажу. Человек я или нет? Когда надо, я могу стать машиной. Я могу сесть в кресло и начать думать. Таким образом я решаю задачу. Но я все-таки человек. И все наши задачи — это задачи с живыми людьми.

— И что же?

— Объяснение так же просто, как и убийство. Сюда меня привело обычное человеческое любопытство, — сказал Пуаро, пытаясь не уронить собственное достоинство.

Глава 29 Рассказывает Колин Овн

Еще раз я попал на Вильямов Полумесяц, шествуя в западном направлении.

Я остановился у калитки дома номер девятнадцать. На этот раз никто не выскочил с воплями из дому. Он стоял тихий и аккуратный.

Я подошел к парадной двери и позвонил в звонок.

Ее открыла мисс Миллисент Пебмарш.

— Колин Овн, — сказал я. — Нельзя ли мне войти и поговорить с вами?

— Пожалуйста.

Она провела меня в гостиную.

— Похоже, вы часто бываете здесь, мистер Овн. Насколько я поняла, вы не имеете отношения к местной полиции…

— Вы правильно поняли. Думаю, на самом деле мне следовало вам сказать, кто я такой, с первого дня нашего знакомства.

— Не уверена, что поняла вас, мистер Овн.

— Я был невероятно глуп, мисс Пебмарш. Я приехал сюда, потому что искал вас. Я нашел вас в первый же день, но не знал, что вы это вы.

— Видимо, вы растерялись из-за убийства.

— Возможно. А еще я не понял, с какой стороны смотреть на этот листок.

— И что же все это значит?

— Только то, что игра окончена, мисс Пебмарш. Я нашел центр планирования всех операций. Все необходимые записи, справки записаны «брайлем» и хранятся у вас. Ларкин получал информацию в Портлбери и передавал вам. А отсюда она уходила к месту назначения с помощью Рамзи. В случае надобности он проходил к вам в дом через сад. Однажды он обронил в вашем саду чешскую монету…

— Очень неаккуратно с его стороны.

— Рано или поздно все мы бываем неаккуратны. У вас очень хорошее прикрытие. Вы слепая, вы работаете в школе для детей-инвалидов, у вас дома учебники на «брайле», и это естественно. Вы женщина незаурядного ума и воли. Я не понимаю, что вам придает силы…

— Если хотите, называйте это фанатизмом.

— Да, наверное, именно так.

— А почему вы мне все это говорите? Это несколько странно.

Я взглянул на часы.

— У вас есть два часа, мисс Пебмарш. Через два часа люди из специального отдела придут сюда и арестуют…

— Я вас не понимаю. Зачем вы пришли раньше своих коллег и, кажется, пытаетесь предупредить меня?

— Именно пытаюсь. Я пришел сюда раньше своих коллег проследить, чтобы ничто не вышло из этого дома, за одним исключением. За исключением вас, мисс Пебмарш. И если вы решитесь уехать, у вас есть два часа на сборы.

— Но почему? Почему? Я медленно сказал:

— Кажется, у вас появился некоторый шанс в скором времени стать моей тещей… Хотя, может быть, я ошибаюсь.

Наступила тишина. Мисс Пебмарш встала и подошла к окну. Я не отрывал от нее глаз. У меня не было иллюзий на ее счет. Я не доверял ей ни на йоту. Она слепая, но можно, если потерять осторожность, угодить в ловушку и к слепой. Никакая слепота не помешает перешибить мне позвоночник из автоматического пистолета. Она сказала очень спокойно:

— Мне не хотелось бы говорить, правы вы или ошиблись. Но почему вы так подумали?

— Глаза.

— У нас разный характер.

— Да.

Она говорила почти вызывающе.

— Я сделала для нее лучшее, что могла.

— Это зависит от точки зрения. У вас на первом месте дело.

— Как и должно быть.

— Я не согласен.

Опять она замолчала. Тогда я спросил:

— Вы знали, кто она… в тот день?

— Нет, пока не услышала имя… Я не упускала ее из виду, никогда.

— А вы не так бессердечны, как вам бы хотелось.

— Не говорите глупостей.

Я снова посмотрел на часы.

— Время идет, — сказал я.

Она прошла через комнату, от окна к письменному столу.

— У меня есть фотография Шейлы в детстве. Когда она открывала ящик, я встал у нее за спиной. Автоматического пистолета в нем не было. Там лежал маленький, но очень опасный нож. Я положил ладонь на ее руку и взял его.

— Может быть, я и мягкий человек, но не дурак, — сказал я.

Она нащупала стул и села. Лицо ее было бесстрастно.

— Я не воспользуюсь вашим предложением. Какой смысл? Я останусь здесь до их прихода. Дело всегда найдется. Даже в тюрьме.

— Займетесь изучением теории?

— Можно и так сказать.

Мы сидели, как два врага, но прекрасно понимали друг друга.

— Я уволился из Управления, — сказал я ей. — Я хочу вернуться к своей прежней работе — я ихтиолог. А в Австралийском университете сейчас есть вакансия.

— Вы, кажется, неглупый человек. Вы не поняли лишь, что это ни к чему не приведет. Вы вроде отца Розмари. Он так и не понял ленинского: «Не миндальничать!»

Я вспомнил слова Пуаро.

— Мне больше подходит кредо: «Быть человечным», — сказал я.