Часы без циферблата, или Полный ЭНЦЕФАРЕКТ - [77]

Первой мыслью было подкараулить Симу у школы и просто, без всяких предисловий, протянуть пакетик и сказать: «Это тебе от меня!» Он представлял её большие голубые глаза. Сначала она растеряется, потом будет улыбаться и молча развязывать ленточки, а он будет следить за каждым движением её пальцев и, скорее всего, тоже улыбаться. Главное, не покраснеть и не засопеть, такое тоже случалось – всё от того же чёртова волнения. С этим справиться будет нелегко, во всяком случае, пока ни разу не удавалось. Но он постарается! Накатывали сомнения. Почему-то внутренний голос убеждал, что в последний момент, когда она окажется совсем рядом, он не сможет сделать ни одного движения, тем более – произнести хотя бы пару слов.

Передать через Карину? Это совсем никуда не годилось! Всё должно быть только между ними, и нечего подключать посторонних. Конечно, Серафима не выдержит и – сто пудов – поделится с подружкой! Как, увы, делают все девочки без исключения. Но это уже не имело бы никакого значения – он делает ей подарок на 14 февраля, значит, практически признаётся в любви!

Ивану вдруг захотелось, чтобы всё выглядело таинственно и необычно, и пусть она немного помучается, теряясь в догадках. А уж потом, после уроков, он подойдёт и спросит: «Тебе понравилось?» И она сразу всё поймёт!

Интересно, на кого Сима в первую очередь подумает? Стало немного не по себе от одной мысли, что на кого-то другого!

Всё, решено! Он придёт гораздо раньше и перед первым уроком оставит на столе пакет с подарком, только надо заклеить как следует скотчем от особо любопытных и написать: Серафиме. Фамилии не требовалось, в школе с таким именем была только она, и ошибки не произойдёт.

С липкой лентой чертыхался долго – не хотела красиво приклеиваться, и ему несколько раз пришлось отдирать её, чтобы получилось более-менее аккуратно. Иван прилично повредил фирменный пакет, но делать было нечего, идти за новым некуда, всё уже закрыто, и к открытию никак не получится – урок начинается в девять. В школе надо быть к восьми, может, и в семь тридцать, не иначе, а то весь план рухнет – есть ранние птички, любители прийти пораньше.

В школе из учеников почти никого не было, даже тех, кто к нулевому, и вахтёрша Светлана Георгиевна удивлённо уставилась на Ивана.

– Что в такую рань пришёл? Не спится?

– Пришёл – значит, надо! Здравствуйте! С праздником вас!

– С каким? – с ещё большим удивлением, но с явной заинтересованностью спросила вахтёрша.

– День влюблённых, 14 февраля! – засмеялся Иван.

– Так это, слава богу, не мой праздник! Отвлюблялась уже! На всю жизнь хватило! – и почему-то сделала обиженное лицо.

«Странная!» – решил Ваня, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Приоткрыл дверь в чужой класс. Стояла такая пронзительная тишина, что ему стало не по себе: «Может, ерунда всё это, и зря я так заморачиваюсь? Ну отдал бы прямо в руки! Делов-то!»

Поставил пакет на учительский стол. Отошёл, оглянулся. Ему показалось, что получилось неровно, неправильно! Несколько раз перемещал его с места на место, отходил в конец класса, подходил к дверям, и всё равно не нравилось, что-то не устраивало, и при этом ужасно нервничал и сопел.

Из класса выскочил как ошпаренный, казалось, ещё секунда, и туда завалится верзила – тот рыхлый парень с дурацким именем Эдик, который вечно суетился рядом с Серафимой ещё со школьного новогоднего праздника. За время долгого наблюдения ничего подозрительного между ними он не заметил, болтается и болтается рядом, хоть и надежды, скорее всего, не теряет. Ивана даже передёрнуло от одной мысли, что она может подумать, что это именно от Эдика. По словам мамы, там и самолёты, и вертолёты, и дома по всему миру.

«Ну нет! Симочка не такая! Она и Эдик – это же полное несовпадение!»

На целый день Иван превратился в невидимку, даже в столовку не спустился. После очередного урока он нёсся в нужный класс и начинал деловито рыться в книгах, калякать в каких-то бумажках, стараясь отключиться от Симы и заодно от всего на свете. Иногда он улыбался, тихонько поглядывая, как одноклассницы хвастаются друг перед другом своими дарами на День влюблённых – кто набором косметики, кто духами и разной прочей ерундой. Его распирало от гордости и хоть как-то отвлекало от кульминации действия, когда он, наконец, признается Серафиме.

– Что улыбаешься? Сидишь довольный! Мог бы девочкам хоть по шоколадке подарить! По цветочку! – со злостью процедила одноклассница Вероника и прищурила глазки, которые и так были маленькие, потому что их вечно подпирали увесистые круглые щёки. Ей, видно, особенно было обидно, что никто из мальчиков её так и не поздравил. Иван находился в хорошем расположении духа, хоть и изрядно нервничал весь день, поэтому добивать Веронику не стал. Она же не виновата, что такой уродилась.

– Не переживай, завтра притащу тебе целую коробку шоколадных конфет! Красивую!

– Честно? – Вероника расплылась в добрейшей улыбке. Правда, от этого глаза стали ещё меньше, но это было даже по-своему симпатично, чисто панда. «Ей бы не конфеты лопать, а на крутую диету присесть».

Ещё Диана странно поглядывала на него, явно обидевшись. До него доходили сплетни, что она уверена: он тайно влюблён в неё. С чего такое пришло в голову? Ну улыбался ей, так ведь всем улыбался, не только Диане.