Частная жизнь кардинала Ришелье - [65]

- За кого?

- Диво-дивное! Ты была всегда разумна и сообразительна! Но сейчас вдруг мгновенно лишилась разума! Герцог Сомерсет давно вожделеет тебя! Он, слава Господу нашему, католик! Посему я не вижу препятствий! Не далее, как третьего дня тому я беседовал с ним. Он в Бастилии и уже оправился от ран нанесенных ему Лиакуром. Я с тщанием допросил его на предмет ваших отношений и он с редкой искренностью поведал мне, что бесплотная любовь к тебе с его стороны заставила его напасть на Лианкура, ибо он вообразил себе, что тот является причиной всех твоих несчастий.

- Но я же не люблю милорда Сомерсетского! - с негодованием ответила Ядвига.

- Достаточно, что он любит тебя, дорогая! - парировал кардинал, - Он согласен жениться на тебе. И я заставил его подписать контракт, в котором совместное владение его имуществом, ибо за тобой останутся лишь драгоценности, которые я тебе дам, закрепятся за тобой лишь после полного завершения брака, а именно - рождение совместного ребенка!

- Matka Boska! - только и смогла произнести пораженная Ядвига.

- Да… Если ты родишь ему ребенка, то будешь самой богатой пэрэсой Англии и Испании. А у твоих детей будет все, что только можно пожелать! Ты же любящая мать, сокровище… А? Подумай, что надо уметь и рисковать ради счастия детей.

- Но я…

- Не возражай мне! Я стар! И более чем стар, болен! Я - кардинал! Я давал обеты! Моя репутация не должна пострадать даже от тени подозрения! Достаточно измышлений сброда жалких памфетистов! Достаточно, что несчастливице Мари-Мадлен пририсовывают инцест! У тебя своя судьба! И как не дорожил бы я твоей нежной заботой и всем, что меня притягивает к твоему чарующему естеству, - я должен отказаться от тебя окончательно и безвозвратно! Ибо, что за радость обнимать такую развалину каким становлюсь я до времени от болезней и треволнений? Обо всем остальном я не буду и повторяться.

- Но почему я тогда просто не могу остаться во Франции? Пусть не рядом… Но может как лекарка?

- Тебе сегодня, маленькая герцогиня, изменяет твой здравый смысл? Проснись! Дави может вырасти похожим… Да и Франция нынче юдоль печали. Война… Интригует Господин Главный. Он близок Людовику, в которого уже и Коссен посеял семена сомнений.

- И в этот тяжелый миг ты, о, Арман, хочешь остаться без моей опоры? Без лечения? Без заботы? Герцогиня д'Эгийон слишком трепетное существо, чтобы собрав волю помочь тебя врачевать.

- У меня есть свои врачи! Я буду уповать на то, что они дадут мне такой медикамент, который даст мне возможность продержаться до поры, когда приблизиться благоденствие прекрасной Галии и она поднимется среди прочих держав во всем своем блеске. Ты же будешь в Англии растить нашего мальчика и… других своих детей. Мой наследник уже назначен - это внучатый племянник. Свои владения я отдам королю, парижской Академии, малую толику родственникам… Пора мне во дворец. Иначе может случиться огласка!

- Позвольте Али проводить вас, Ваша Светлость, раз уж вы прибыли сюда инкогнито и практически без охраны! - ровным тоном сказала Ядвига.

Она быстро поднялась с постели и ушла одеваться в гардеробную комнату. Очевидно, что там был выход. Ибо минут через десять перед Ришелье предстал Али, который с низким поклоном предложил свои услуги в качестве камердинера и сопровождающего.

Где-то спустя минут 40 Ришелье вместе со своим медиком и арабом-лекарем отбыл в Пале-Кардиналь. Герцогиня Лианкур с чуть покрасневшими глазами, как почтительная хозяйка проводила министра до выхода из дома. Они не перемолвились ни словечком…

К полудню в дом вдовы Лианкура прибыл курьер с объемистым свертком.

После отъезда гонца Ядвига распеленала сверток предварительно срезав с него около шести восковых печатей с гербом Ришелье. В свертке оказалась шкатулка с секретом и записка. Секрет умная герцогиня разгадала довольно быстро. Отомкнув же наконец шкатулку она была просто заворожена блеском невероятной красоты рубинов и алмазов, с педантичной аккуратностью разложенных в специальные ячейки шкатулки.

Помимо великолепной коллекции камней в шкатулке также оказались два редкого вида ожерелья и несколько колец с сапфирами и изумрудами.

Записка состояла только из одной фразы, написанной размашистым почерком: "Это все для Дави".

4.5. Свадебный переполох

Надежда -

Уже не та молодая девчонка

Et caetera, увы.

Вислава Шимборска

Любя его, принадлежать другому!…

И мне в удел сей тяжкий долг избрать?

Мне, изменяя обету дорогому,

Иной обет пред алтарями дать?…

Е. Ростопчина

Рошфор нервно прохаживался по периметру одного из небольший общедоступных садиков Пале-Кардиналя. Зима в этом году была мягкой и из под бурой прошлогодней травы проглядывала зеленая озимь.

Маркиз нервничал не по поводу опаздания на встречу с ним, ибо нужный час еще не наступил. Волнения его были совсем другого рода. Он боялся ослушаться своего наставника.

Калитка открылась и в садик вошла вдова Лианкура.

- Добрый день, милостливый маркиз! - сразу обратилась она к Рошфору, - Я не пришла позже срока? Вы давно уже ожидаете?

- Вы вовремя, Ваша Светлость! - ответил женщине Рошфор, - Но я волнуюсь о том, что может сказать на такое наше предприятие Его Высокопреосвященство?