Частица невероятности МС - [5]

Еще несколько минут Маша с удовольствием бежала, пока по левую сторону дороги не показалась площадка для сбора мусора. В Лешкином дачном товариществе мусор даже пытались сортировать. Во всяком случае, четыре контейнера — пищевые отходы, пластик, бумага и металл — на гравийном пятачке имелись. Сазонова порядок уважала. Сразу вспомнился ненужный более ключ. Он точно был металлическим. Маша, спустив с плеча рюкзак, вжикнула молнией. Сунув руку, привычно, на ощупь, постаралась выловить из внутреннего кармашка ключи. Укололась обо что-то, наверное, разогнулось колечко, держащее связку, и вытащила наружу.

Странно! Ржавого или теперь уже частично ржавого нет, даже совсем не ржавого, но чужого ключа на связке не было и в помине. Соскочил?

Маша легко дожала пальцами чуть отогнутую дужку и вслепую пошарила в кармашке. Пусто! Пошарила в сумке. Ключа не было. Присела на корточки, раскрыла рюкзак пошире и изучила содержимое — может быть, где-то в подкладке дырка образовалась и ключ провалился? Нет, подкладка оказалась цела и ключа так и не нашлось. Куда делся — совершенно непонятно. Но так ли это важно? Если его возвращать не надо, пусть. Найдется, наверное, так же неожиданно, как пропал. В мистику Мария, как уже говорилось, не верила абсолютно, но факты признавала. Если вещь пропала, значит, пропала. Да, в конце концов, еще не все физические законы на Земле изучены. И под какой-то из них очевидно подпадает даже странное поведение чужого ключа.

Пожав плечами, Маша аккуратно застегнула рюкзак и побежала по дороге дальше, к остановке у шоссе.

Свежий утренний воздух, наполненный запахами леса, чуть-чуть дымка (кажется, у кого-то на даче жгли костер, а может, топили печь) наполняли легкие. Дышалось лучше, чем в парке, где обычно бегала девушка. Бежалось тоже легко и приятно. Маша на секунду снова прикрыла глаза от удовольствия и чуть нахмурилась. Перед веками вспыхнула золотисто-красная завеса, кроссовки спружинили не на гравии, а на траве, и сразу же повеяло такой свежестью, чистотой и ароматами множества растений, что в сравнении с этим богатством чистый загородный воздух показался бы не приятней автомобильного выхлопа.

Маша резко остановилась и распахнула глаза. Вокруг был лес. Не дачное редколесье, не парк, не посадка, а натуральный светлый лес с разнотравными полянами и величественными деревьями. Не дубами и не березами. У этих оказались серебристо-белые стволы, странные серебристо-зеленые листья и белые гроздья цветов. А еще на верхушках, если запрокинуть голову посильнее, эти цветы становились гроздьями золотистых плодов. Некрупных, с физалис или помидорку черри. Густой кустарник под деревьями, там, где не было полян, цвел россыпью нежно-фиолетовых цветов — почти сирень, если бы не узкие, как у ивы, листья.

Звонко, мелодично пересвистывались птицы. Но опять-таки Маша не узнала ни одной нотки. Не малиновки, не соловьи — это были не русские птички. И, кажется, вообще не земные.

Додумать мысль о странных растениях и птицах девушка не успела. За кустами раздался судорожный хрип и не то стон, не то кашель.

Мигом оставив рассуждения о похожести и непохожести флоры-фауны, Сазонова ринулась на звук. Кажется, кусты сами разошлись, пропуская ее к телу человека. Ой, нет, не человека. Таких больших зеленых глаз и длинных острых ушей у людей конструкция не предусматривала в принципе. И длинных, но при этом не спутывающихся в неопрятные патлы, а стекающих плащом волос цвета чистого золота тоже. Правда, все это великолепие было грязным от сока трав, серым от земли и красно-бурым от запекшейся и продолжавшей сочиться из многочисленных ран крови. Кажется, незнакомец умирал.

— Человечка… В Кельдилесье… я брежу. Значит, и в самом деле скоро уйду в чертоги Веалиль. Увижу родных. Жаль только, Фэалину не отомщу. Не успел, не смог.

Маша была сострадательной девушкой, но при этом еще и практичной. Смартфон, извлеченный из внешнего кармана рюкзака, показал полное отсутствие сети. Значит, «скорую» вызвать не получится. Нет, аптечка в рюкзаке у нее, конечно, имелась. Но в ней — только жгут, бинт, пластырь, йодовый карандаш, перекись и пачка активированного угля. Этим помирающего инопланетянина, предположительно эльфа, вылечить никак невозможно. Но вдруг какой-то способ знает сам умирающий?

— Как тебе помочь? — уточнила девушка.

— Никак… Я умираю, человечка, я проиграл… Лес отвернулся от меня… Нет его милости и нет желания продлить мою жизнь. Фэалин победил, — прошептал бескровными губами юноша.

— А почему лес отвернулся? — нахмурилась Маша, присев на корточки рядом с эльфом.

— Он отверг мой путь. Я хотел дать доступ к окраине леса нашим соседям во имя гармонии и света, но сородичи воспротивились. — Эльф говорил коротко, делая паузы между словами, чтобы набрать толику сил. — Дядя не поддержал меня. Был поединок. Я проиграл. Меня выбросило сюда, чтобы я умер у корней меллорнов, дав кровью Владык силу деревьям.

— Угу, понятно. Твои реформы не поддержали, — деловито резюмировала Маша, обобщая сказанное. — Все оказались против, а когда ты принялся настаивать на своем, лес и сородичи обиделись, поэтому тебя решили ликвидировать.