Часть 8: Средь звезд, подобно гигантам - [15]

— Я ошибся Шеридан. Это трудно признавать, но я ошибся.

— Что за нужда была во мне?

— Теперь война закончена и Иные больше не представляют угрозы. Мне больше не требуется ничего приказывать. Что бы ни стало с этой вселенной — теперь все решать тем, кто живет здесь. Выбор за вами, как это и должно было всегда быть. Я ошибался, Шеридан. Все Изначальные оставили вас. Я должен был поступить так же.

— Да, много я видел странного, но такое увидеть я и не думал...

— Что?

— Увидеть, как ты признаешь что ошибался.

— Хмм. Ладно, что скажешь, Шеридан?

* * *

Он заключил сделку и приобрел некоторое время — время повидать галактику, время увидеть — сможет ли он найти для себя дом без Деленн. Он увидел много прекрасного и много безобразного, но он нашел ответ.

Без нее не было ничего. Он не хотел оставаться в мире, где не было ее.

— Ты уверен что хочешь этого?

— Увижу ли... увижу ли я ее снова? Ты знаешь, не так ли? Увижу ли я ее снова?

— А что думаешь ты, Шеридан?

— Я не знаю.

— Во что ты веришь, Шеридан?

— Я хотел бы верить, что все это что—то значило, что у меня будет второй шанс, или даже третий. Четвертый. Пятый. Я хотел бы верить, что в следующий раз все будет лучше.

Валяй, Синовал.

Синовал взмахнул рукой. Искорки света медленно потянулись за ней, колеблющейся, сияющей тенью. Когда они угасли — все было кончено.

— Неплохо для последнего слова. — сказал себе Синовал.

Затем он исчез и не осталось ничего, кроме воспоминаний, призраков и надежды на будущее.

* * *

Каким—то образом он оказался лидером всего этого. Это не было тем, чего он добивался, но казалось что буквально все смотрят в его сторону.

В конце концов, это была его идея, но это едва ли значило, что он должен быть тем, кто окажется у руля.

Корвин нервничал. Очень нервничал. Он верил в это больше, чем во—что либо, во что он верил до сих пор. Это было правильно. Это явно правильно. Это было необходимо.

И все же столь многое могло пойти не так. В этом была масса ответственности, и он не знал — желает ли он этого.

Сделать надо было очень многое. У них не было еще даже и повестки дня. Торговые правила, определение границ, даже такая простая вещь как согласование представительства от всех правительств. У многих из вовлеченных рас (самыми яркими примерами были нарны и люди) не было больше даже и декоративного правительства.

Это было безумием. Должно было быть. У человечества не было правительства, не было лидера, не было даже дома. Проксима была почти полностью разрушена, и им больше некуда было идти. Человечество бежало с Земли, Марса, Ориона, Проксимы... и все это за одно поколение.

И потому еще более важно было, чтобы это заработало.

Одна только логистика сводила с ума, и он проникся огромным уважением ко всему, чего добилась здесь Деленн в прошлый раз. Конечно, тогда здесь уже были все представители правительств, и она начинала не с пустого места. Сейчас же им предстояло собрать вместе столько разрозненных вождей и рас, сколько возможно.

К счастью, с ними был Куломани. Корвин даже не пытался представить — вышло бы у них что—нибудь без него, или нет. Бракири удалось убедить Вижака, и они принялись убеждать то, что осталось от их правительств. Это потребовало времени, потребовало уступок, в договоренностях оставались потенциальные ловушки, но в конце концов, Лорды—Торговцы бракири и Военная Хунта дрази осторожно и довольно теоретически одобрили эту идею.

Связаться с Г'Каром оказалось труднее, чем они ожидали. Он был на Центаври Прайм, это было известно точно, но он явно не хотел разговаривать. Наконец, после отчаянных попыток связаться, Дэвид обратился к Л'Нир. Они говорили по коммканалу почти час, и Л'Нир обещала сделать все что сможет. У нарнов в нынешние дни не было настоящего правительства, они были разбросаны по множеству разных колониальных миров, некоторые из которых были основаны лишь за последние двенадцать лет, но Л'Нир удалось добиться, чтобы губернаторы самых крупных колоний согласились на эту встречу. Корвин не сомневался что и Та'Лон сыграл в этом свою роль. Несомненно, Л'Нир и одноглазый нарн теперь редко расставались.

Убедить центавриан было также нелегко, поскольку они были заняты процессом переезда их правительства с Центаври Прайм и тряслись над хрупким здоровьем их Императора. Дэвиду пришлось долго убеждать, чтобы добиться разговора с Леди Тимов, и еще дольше убеждать ее что это настолько же важно, как и решение их внутренних проблем. Она назвала его "молодой человек" восемь раз за десять минут, но согласилась обратиться к Центауруму.

Минбарцы не стали говорить с ним вовсе, и это было неудивительно. Они проводили свою собственную реорганизацию правительства. Их родной мир стал невероятно замкнутым к концу войны, и это состояние, очевидно, минбарцев совершенно устраивало. Однако некоторые ренегаты, которые последовали за Маррэйном и Тиривайл с Минбара во время войны сами явились на эту встречу. Охотницы на Ведьм даже прислали посла, хотя та была даже более загадочна и уклончива, чем прочие минбарцы. Дэвид не смог даже выяснить — появился ли у Охотниц на Ведьм вождь после исчезновения Тиривайл. Ему показалось, что они ожидают ее возвращения.