Часть 8: Средь звезд, подобно гигантам - [11]

— Я почти что оскорблен, но да, я рассказываю тебе правду. Я не знал в точности, что она умрет. Пророчество, видения — согласно им умереть должен был ты.

— Так зачем было возиться? Зачем были все эти усилия, если...?

— Ничто не высечено на камне, Шеридан. Если бы я верил, что будущее неизменно — я никогда бы не покинул Минбар. Я был убежден, что вы двое найдете способ. Как оказалось... Деленн нашла один из них. Она пожертвовала собой — ради тебя. Да, признаю, я не видел что так получится, но я этим не удивлен.

— Мне не хватает ее.

— Знаю.

— Все в этой жизни просто... ушло. Без нее ничего не осталось. Ты это понимаешь? Ничего.

— Ни долга? Ни твоих друзей? Ни перспективы вести свободные народы галактики вперед, к их судьбе? Ни возможности определить облик галактики на грядущую тысячу лет?

— Нет. Ничего.

— Да.... Знаешь, я догадывался что таким будет ответ. Частично, именно поэтому я явился к тебе — не вдохновлять тебя, не пытать тебя, ничего подобного.

— Я пришел исправить сделанную мной ошибку. Одну из многих.

— Ты здесь, чтобы убить меня.

* * *

Он устал, каждый его мускул ныл, сердца отчаянно колотились, руки дрожали. Но за всю свою жизнь он никогда еще не был так счастлив.

Марраго прервал работу и отступил назад, оглядывая свой сад. Он был еще не закончен, и, возможно, он никогда не будет выглядеть так, как он помнил, но этого было достаточно. Он вычистил пруд, подстриг траву, выполол большую часть сорняков.

Он откладывал эту задачу столько сколько мог, но больше он ее откладывать не мог. Сребротерн.

Дерево стояло в этом саду столько, сколько владел им его род. Легенды гласили, что первый Лорд Марраго, после первого и единственного Императора Марраго, лично посадил его. И он был тем, кто написал девиз Дома.

"Мы храним Императоров. Мы не создаем их."

И все прошедшее с тех пор время, Дом Марраго служил достойно и верно. Джорах был не первым Лордом—Генералом и даже не двадцать первым.

Но он будет последним. Дом умрет вместе с ним. У него не было ни наследников, ни сыновей, никаких законнорожденных вообще. Линдисти ушла, и ей уже не выносить детей. Дома Марраго больше не было.

Теперь он часто думал о Линдисти и Сенне, которая могла бы стать объектом его привязанности вместо Линдисти, пожелай она того. Иногда он просыпался с лицом, мокрым от слез, порой он улыбался от воспоминаний о хорошем и плохом.

Мертвые мертвы и уже не вернутся. Это было неправильно и это было нечестно, но он ничего не мог с этим поделать. Он, в конце концов, спустя много лет, отомстил за Линдисти, и это не вернуло ее назад, и он всегда знал что ее это не вернет. Он не почувствовал от смерти Мордена ни радости ни, тем более, сожаления. Это было тем, что следовало было сделать, и не более того.

Это было его последним поступком в качестве слуги Пурпурного трона, или, быть может, первым поступком в качестве вольного человека. Теперь он не был обязан никому, не был связан ни с кем, и никому не служил.

Старые пути теперь были пройдены и заброшены, и они не вернутся вновь. Быть может, даже не будет и нового Императора после Лондо. Ходили слухи о том, чтобы назначить серию Лордов—Протекторов Регентов или Консулов. Были и слухи о том что правительство переедет с Центаври Прайм на другую планету, и даже о том чтобы забросить планету полностью. Он слышал все эти слухи, и другие кроме этих, но его это не беспокоило.

Его война была закончена, как и его жизнь. Остаток ее он проживет в этом саду, мечтая о том, чего никогда не было и том, чего никогда уже не будет вновь.

Со вздохом он вернулся к сребротерну.

Его ветви разрослись и требовали подрезки. Они погружали поляну под ним в густую тень. Это будет тонкая работа. Было время, когда в родовом поместье было множество инструментов, способных решить задачу подрезки веток за несколько секунд. Как следовало ожидать, от этого мало что осталось, кроме зазубренного меча, который он нашел спрятанным в оружейной. Он потратил несколько часов, чтобы наточить его, и он пустил его в работу, далекую от разрубания людей.

Он вернулся к тяжелой работе, тихо напевая себе под нос. Он думал о Линдисти, Лондо и Урзе, и мечтах, которыми грезили они, когда были молодыми, и каждый из них верил, что они изменят мир к лучшему.

Как там когда—то сказал Лондо?

"Я хочу оставить после себя только улыбки, шутки и репутацию, которой позавидует любой мужчина."

Джорах усмехнулся этой мысли. Лондо оставит после себя куда больше.

Он не заметил, что одна из веток треснула и не заметил, когда она начала падать. В самый последний момент он вскинул взгляд, но тяжелое дерево уже ударило по его голове сбив его с небольшого табурета, на котором он стоял.

Он упал на землю и не мог подняться. Его пальцы онемели, и он... не мог... видеть...

...ясно...

...совсем...

Солнце вспыхнуло перед его взором, и свет окончательно ослепил его. Ему показалось, на краткое мгновение, что он видит улыбающееся ему лицо Линдисти, слезы наполнили его глаза, и он больше не думал о ней, ни о чем ином, он не думал...

* * *

Именно новость о смерти Джораха была тем, что придало ей сил сделать то, что, как она всегда знала, следовало сделать. Она не испытывала от этого радости, ее посетило лишь странное чувство облегчения. Она переживала слишком долго, но теперь у нее был план действий.