Часть 8: Другая половина моей души - [8]

— Я знал, что ты придёшь, — вдруг сказал Шеридан.

Его голос не был злым, или скорбным, или пустым. Он был... покорным. Весь он выглядел так, словно тот момент постоянно преследовал его, он словно переживал его снова и снова.

— Видишь ли, я знаю, о чём думает Дэвид. Я не могу оставаться здесь вечно, но я не могу и выйти отсюда сам. Он не может поговорить со мной. Он не может наорать на меня, высказать мне всё то, что нужно, чтобы я встряхнулся и прекратил делать это. Почему? Потому что я капитан. Я выше его по званию. Я его командир, его... Я был вместе с ним десять лет, почти с самой Битвы у Марса. Дело в том, что обычные пути карьеры в Вооружённых Силах оказались закрыты после того, как пала Земля.

Да, Дэвид не может прийти сюда сам, и никто не может. Кроме тебя.

Ну что ж, приступай. Скажи мне всё то, что ты собираешься сказать. Попытайся убедить меня, что я не виноват. Попытайся втолковать мне, что то был несчастный случай. Можешь убеждать меня в чём угодно.

Деленн нервно проглотила комок в горле. Её голова снова начинала болеть. Она медленно опустилась на колени напротив Шеридана, не слишком далеко от него и подняла свой взгляд на его лицо. Её зрение на мгновение затуманилось, но она мигнула, и снова стала видеть его ясно.

Она ощущала абсурдное желание, чтобы на ней было надето что-нибудь другое. Единственным её предметом одежды сейчас был грязный и рваный медицинский халат, доставшийся ей после выхода из Кризалиса. Она испытывала неловкость оттого, что на ней было так мало одежды.

— Я не могу сделать этого, — прошептала она. — Только ты можешь.

— Ну конечно. Я сам виноват в том, что оказался в болоте. Мне же придётся и вытаскивать себя оттуда. А что если я не хочу делать этого? Что если я просто устал всё время быть героем, всё время быть капитаном? Что если...? Ах, чёрт, зачем я это говорю? Что ты можешь понять?

— Я узнала... Через горе, через страдание, я узнала, что власть приходит вместе с ответственностью. Мне была дана власть, и я употребила её во зло, начав войну с твоим народом. Мне хотелось бы взять назад свои слова и поступки, но я не в силах этого сделать. Поэтому я стремлюсь в будущее.

На тебе лежит точно такая же ответственность, Джо... капитан. — Ей вдруг стало неудобно называть его по имени. — Ты не можешь бросить их на произвол судьбы.

— А если вспомнить ту ответственность, которую я нёс перед Анной? Я ведь так легко бросил её. "Любить, заботиться и уважать... в радости и в печали, в богатстве и в нищете..." Я легко отказался от всего этого. Что для меня после этого мои люди? Это даже несоизмеримо.

— Но ведь ты поступил с Анной неправильно, так?

— Никогда больше не произноси её имя, — прошептал он.

Он не кричал, не повышал голоса, даже не двигался. Но от этих простых слов её будто всю обдало холодом.

— Ты... — она запнулась. — Всё-таки, ты был не прав. Если мы не будем учиться на своих ошибках, мы их будем совершать снова. Капитан, пожалуйста... ты нужен своей команде... Ты нужен командору Корвину... ты нужен мне.

— Ты не умеешь лгать, Деленн. Я был нужен всего лишь одному человеку. Моей дочери. Элизабет. За всю свою жизнь я лишь один раз сумел создать нечто прекрасное, и её больше нет.

— Зачем ты так упорствуешь в жалости к себе? У тебя есть судьба, у тебя есть друзья. У тебя... есть цель, есть причина, чтобы жить... Если ты не понимаешь этого, то только потому, что запретил себе верить в это.

Деленн замолчала, потом слегка улыбнулась.

— Кого, кроме тебя, мы стали бы называть Старкиллером?

Он не сказал ничего. Он не двинулся. Он просто сидел, уставившись на свой стакан.

— Кап... Джон.

Деленн медленно поднялась на ноги и подошла к нему.

— Ты нужен своей команде. Они испуганы, дезориентированы, им нужна твоя поддержка. Ты нужен Корвину. Ты нужен мне.

Он поднял взгляд.

— Тебе?

— Да. Я... Я всю мою жизнь следовала пророчеству, и оно привело меня сюда, к тебе. Я как-то раз говорила тебе: мы верим в то, что души путешествуют вместе, встречаются в нашем мире, стараясь возродить хорошие взаимоотношения и загладить последствия плохих. Мы связаны, Джон. Мы оба — часть этой Вселенной.

— Как люди твоего народа скорбят? — спросил вдруг он. Казалось, он не слышал её слов, но она знала, что это не так. — Как они ведут себя в ситуациях наподобие этой?

Она опустилась на колени рядом с ним.

— Мы постимся, мы молимся, медитируем, вспоминаем. Часто бывает, что это отнимает у нас многие недели. Иногда мы сходим с ума, как в тот раз, когда началась эта война. Когда я потеряла Неруна, я целиком погрузила себя в изучение пророчеств. Когда я узнала, что Драала больше нет, я проводила целые дни в медитации, вспоминая всё, связанное с ним, что я любила. Для скорби нет предписаний, Джон.

— Я не могу молиться, потому что нет никого, к кому бы я мог обратить свою молитву. Я не могу вспоминать, потому что тогда я буду просто переживать заново каждую совершённую мной ошибку. Я не желаю сходить с ума. Я был близок к этому, когда умерла Элизабет, и ещё тогда, когда пала Земля. Я знаю, там, за гранью безумия, меня не ждёт ничего хорошего.

Значит, остаётся всего один путь.