Часть 4: След на песке - [10]

— Я просто... изгоняла призраков из моего прошлого, - тихо сказала она, глядя ему в глаза. Его беспокойство было написано на лице большими буквами. Интересно, что он боялся здесь найти. - Просто... визит старого завсегдатая.

— Вы зацикливаетесь на прошлом, - упрекнул он. Он дохромал до неё и остановился. - Это... закончилось, Катс. Вам не придётся проходить это снова. Вы...

Она протянула руку и нежно коснулась его плеча. Улыбнулась. - Я помню вас здесь, Козорр, - сказала она. Это была неправда. Она помнила только Калейна. - Вы были единственным, кто думал обо мне. Я не помню, благодарила ли уже вас за это, но я всегда была благодарна вам. - Он кивнул. Она заметила чувство вины в его поведении.

— Я должен был сделать больше. Я мог бы сделать больше.

— Вы сделали то, что смогли, и я навсегда останусь благодарной вам за это. Кроме того, если мы будем распределять вину, тогда и я виновна, помните? - Она позволила своим пальцам скользнуть по его перчатке.

— О, нет! - немедленно воскликнул он. - Это... не ваша вина. Если бы я действовал тогда быстрее, возможно... Нет, Катс... вы не должны... - Он остановился, заметив её улыбку. Её пальцы, что так недавно купались в свете её боли, коснулись его губ, и стёрли с них слова.

— Молчите, - сказала она. - Сколько времени у нас осталось до прибытия?

— Час или около того, - сказал он, всё ещё глядя ей прямо в глаза. Его тоска... читалась так ясно, что ей почти хотелось кричать. - Хотел бы я, чтобы Примас мог бы быть здесь.

— Синевал или охотник за душами? - спросила она. Она была одной из немногих, кто осмеливался называть Синевала по имени, без титула.

Синевал, конечно. Он - вождь. Я... не дипломат. Я боюсь забыть свою речь, и начать заикаться, и...

— Вы его левая рука. Нет никого, кто подошёл бы для этого больше вас, так что прекратите волноваться. Кроме того вы знаете, как важен этот саммит, а кого ещё он мог бы послать на Таролин Два? Примаса Majestus et Conclavus? Сеч Дархан не покинет мир Виндризи.

— Я всё это знаю, - ответил он. - Только... я чувствовал себя не на месте, будучи сатаи, потому что не считал свои способности достаточными. Я солдат, и вождь солдат, и это всё.

— Вы справитесь. Это не более, чем устоявшаяся практика. Важная, да... но лишь устоявшаяся практика.

Он кивнул. - Вы выполните для меня ту же роль, что вы делаете для При... для Синевала, пока его нет?

— Какую роль? -спросила она, её голос стал едва слышен.

— Говорят, что он опробывает на вас свои речи, что вы его спичрайтер... и его наперсница.

— Ему это не нужно, - прошептала она, её глаза переполняла боль и тихий ужас. - Да я выполняю для него роль. Я молюсь, что никогда не должна буду играть такую роль для вас, Козорр. Пожалуйста, я надеюсь, что вы никогда не будете нуждаться во мне таким же образом, как он сейчас.

— Что же это за роль?

Смертельная уверенность, полная убеждённость. - Его совесть.

* * *

— Тень грядёт! Великая и ужасная Тьма закроет наши небеса! Мы будем гореть под её взглядом... мы все будем гореть!

— Тень грядёт!

— Мы все будем гореть!

— Тьма...

Премьер-министр Малачи в равной степени великой и ужасной Республики Центавр подавил невольную дрожь, пробиравшую даже здесь, глубоко под императорским дворцом. Слова сумасшедшего, проповедующего на городских улицах, всё ещё звучали в его ушах. Их становилось всё больше, и их слова достигали более восприимчивых ушей.

Глашатаи Тени, так называли они себя, объявляя прибытие Тени.

Глупость. Такая... пугающая... глупость.

— Он практически готов, ваше превосходительство, - официальным тоном объявил гвардеец. Капитан гвардии, провёл многие десятилетия при императорском дворе, руководствуясь своим собственным видение Республики. И всё же ни один аристократ при Дворе не знал его имени. Даже Малачи. Он спрашивал, но капитан ответил, что это не имеет значения.

Малачи вздохнул. Так много неправильного с Республикой, с их народом, с... всем. Турхан, его лучший друг, однажды имел сказал ему: "Вы не можете изменить целый народ". Он был не прав. Малачи может изменить целый народ, потому что он знает, как им управлять. Турхан боялся даже пытаться, и в этом была его слабость. Малачи не боялся, и он сделает это.

— Здесь, ваше превосходительство, - сказал Капитан, отпирая тёмную дверь и впуская Малачи. - Я буду ждать снаружи. Мне не разрешают входить. - Малачи кивнул с явным сожалением и шагнул в одну из самых мрачных и гнетущих комнат, которые ему когда-либо приходилось видеть. Он уже был здесь однажды с Турханом. Императора стошнило, и он сбежал. Его премьер-министр остался, парализованный абсолютным ужасом.

Человек висел на цепях из кориллиума. На нём практически не осталось никаких признаков, что он вообще когда-то был человеком. Его плоть была мастерски срезана. Мускулы была разрезаны пополам, но сосуды тщательно обойдены. Крови практически не было.

Человек с трудом поднял голову, когда звук шагов выдал присутствие Малачи. Его лицо... на него невозможно было смотреть, но премьер-министр смотрел.

— Ваше превосходительство, - произнёс вежливый, удивительно мягкий голос с другого конца комнаты, рядом со стойкой инструментов, которые не хотелось рассматривать. Палач выступил вперёд, в свет фонаря, который нёс Малачи. Здесь не было других источников света. Палач очевидно не нуждался в них после того, что сделал с его глазами один из заключённых.