Часть 1. Роль среды - [8]

. Вот откуда идет длинная история «снежной воды» в Средиземноморье, которой Саладин уже угощал Ричарда Львиное Сердце и которой принц Дон Карлос утолял свою смертельную жажду, томясь в заключении в мадридском дворце жарким июлем 1568 года⁷. В Турции XVI века эта вода была доступна не только богатым. В Константинополе и в других местах, в сирийском Триполи например⁸, путешественники отмечают наличие торговцев снежной водой, кусками льда, шербетами стоимостью в несколько мелких монет⁹. Белон дю Ман сообщает нам, что снег из Бурсы привозили в Стамбул целыми фустами^*AG10. Эту воду можно было купить в любое время года, рассказывает Бузбек; к его удивлению, янычары пили ее ежедневно, в Амазии, в Анатолии, в лагере турецкого войска¹¹. Торговля снегом была столь распространена, что в эксплуатацию «ледяных рудников» вмешивались даже паши: Мехмет Паша зарабатывал на ней, отмечают в 1578 году, до 80 000 цехинов в год¹².

В других местах — в Египте, где подставы быстрых лошадей доставляли ее из Сирии в Каир; в Лиссабоне, куда ее привозили издалека¹³; в Оране, испанской крепости, куда снег прибывал из Испании на бригантинах интендантства¹⁴; на Мальте, где рыцари Ордена, по их словам, гибли из-за перебоев в поставках снега из Неаполя, ибо их здоровье зависело «от милости этого лекарства»¹⁵, — это был, напротив, предмет роскоши. Тем не менее похоже, что и в Италии и в Испании снежная вода была довольно широко распространена. Этим объясняется раннее появление в Италии искусства приготовления мороженого и шербетов¹⁶. В Риме продажа снежной воды была столь выгодной, что она становится предметом монополии¹⁷. В Испании снег сгребают в колодцы и сохраняют там до лета¹⁸. Паломники с Запада, направляющиеся в 1494 году в Святую Землю, были чрезвычайно удивлены, став свидетелями того, как на сирийском берегу хозяин их судна получает в подарок «мешок, наполненный снегом, вид которого в этом краю в июле месяце преисполнил всю команду величайшим изумлением»¹⁹. Посетивший в 1553 году то же побережье Сирии венецианец поражается тому, что «мавры» ut nos utimur saccharo, item spargunt nivem super cibos et sua edilia^*AH20 «посыпают снегом свою еду и кушанья, как мы посыпаем сахаром».

В сердце жаркого Средиземноморья эти снежные края поражают необычайным своеобразием. Своей массой и подвижностью своего населения они оказывают влияние на равнину, на прибрежные участки, на все эти блестящие, но миниатюрные образования в той самой степени, как мы увидим, в какой «благополучные» местности нуждаются в людях и в путях сообщения для своей активной торговли. Они внушают равнине уважение, но одновременно и суеверный страх. Путешественник пытается обойти препятствие, двигаться по мере возможности по ровному месту, от долины к долине, не поднимаясь и не опускаясь. Тем не менее ему приходится рано или поздно проходить через ущелья и перевалы, порой пользующиеся дурной славой, но там он задерживается как можно реже. Путник запаздывает, он предпочитает оставаться в плену у вчерашнего дня, у полей и садов, у дивных берегов, у искрящегося жизнью моря…

По правде говоря, не похож ли историк на этого путника? Он застревает на равнине, которая служит декорацией деяниям государей и минутных властителей, и ничуть не беспокоится о том, чтобы посетить соседние возвышенности. И, конечно, любой из нас был бы удивлен, обнаружив их после вечного пребывания в городе, в городе и в архиве. Но как не заметите этих громадных, внушительных участников истории, этих £едны>, полудиких, но не обойденных людьми гор, ибо люди приживаются там, как неприхотливые растения, — и вместе с тем наполовину пустынных гор, ведь человек там не задерживается?

Как пройти мимо них, когда они часто спускаются прямо к морю и, образуя самые классические его пейзажи, заканчиваются скалистыми обрывами, тянущимися вдоль побережья?²¹ Не представлены ли горцы как человеческий тип во всей средиземноморской литературе? Уже у Гомера критяне противопоставляют себя дикарям с окрестных гор, а Телемак, вернувшись на Итаку, вспоминает Пелопоннес, покрытый лесами, где он жил среди грязных мужланов, «желудеедов»²².

Определение гор

Что такое в точности эти горы? Попытка дать им какое-то простое определение — например, совокупность средиземноморских территорий на высоте более пятисот метров — не прибавляет никаких новых подробностей о них. Речь должна идти об их социальных очертаниях, нечетких и трудновоспроизводимых на карте. Рауль Бланшар в свое время предостерегал нас: «Почти невозможно дать само по себе ясное и понятное определение гор»²³.

Сказать так: горы — это бедные районы Средиземноморья, его источники дешевой рабочей силы? В целом это справедливо. Но в XVI веке было немало и других отсталых регионов, расположенных ниже 500-метровой отметки, это те же арагонские степи или понгийские болота. Кроме того, население многих горных местностей ес\и и не процветает, то находился в благоприятных условиях и довольно многочисленно. В каталонских Пиренеях иные высоко лежащие долины даже принимают «местами, в том или ином селении, эмигрантов»