Часовщик - [12]
‑ Садись, Олег. Видел я, что у тебя только пепел и остался.
‑ Ну, не только пепел, кое‑что в земле есть, Семен Андреич. Железо я сохранил, большую‑то часть. Вот дом и приспособы всяческие, и правда пожгли. Да ладно, еще лучше сделаю.
‑ В боевые, значит, не пойдешь? Видал я тебя на стене, аж пожалел, что не похолопил.
Шутит боярин. Попробуй похолопь безвинно ‑ сделаю ноги, как не было меня. И ищи потом белку в лесу ‑ Русь Московская, она большая. Да еще Литва есть, да казаки ‑ словом, если не по своей воле и не судом ‑ хрен ты меня похолопишь.
‑ Не, боярин, с кузни моей поболее толку будет. ‑ Вот о кузне я и хотел поговорить. Ты почто моему Тришке саблю ковать отказался? Плуги деревенским делаешь, а защищать их чем прикажешь?
Цельностальные плуги я и правда сделал летом. Аж три штуки отдал деревенским на испытания ‑ старосте Павлу, Васькиному отцу Михаилу, да Катькиному ‑ Никифору. Пока вроде довольны.
‑ Плуги в мороз лежат себе, да есть не просят. А та же Литва может и по зиме налететь, Павел сказывал. Да и с полудня татарва не только в Крыму имеется. Выведешь ты рать в поле, да начнете биться, ка‑а‑ак пойдут сабли да доспех ломаться...
‑ С чего это?
‑ А вот есть такая пакость, называется хладноломкость. Сделаешь саблю, вроде как всё хорошо, летом только радуешься. А мороз ударит, она хрупкая становится. Не как лед, но уж прости, боярин, дерьмоделы живут в другой деревне.
‑ Вот оно как. Не знал. Что, вообще ни броню, ни оружие делать не будешь?
‑ От чего не буду, вот с присадками разберусь, да как варить. Ножи уже приличные получаются, а длинная полоса трескается. Две отложил летом, с разных варок, зимой опробую. Наверняка еще улучшать придется, додумывать что‑то. Будет нормальное... изделие, не придется и в Туле сабли брать. А пока не обессудь, надежность не та.
‑ Да теперь и в Туле придется только в холода закупать.
‑ Эт ты зря, Семен Андреевич. Кузнецы там добрые, просто соперники им не нужны, оттого секреты и держат. Ха, я даже поил двоих как‑то за свой счет, и то ‑ мастерством хвастают, из того что каждый подмастерье знает, секрета не делают, а вот как до варки булата доходит ‑ рот на замок, и ключ в реку.
‑ Ты ж не пьёшь, вроде? Или разговелся?
‑ Да ради булата я бы и татарина поцеловал, куда скажет, не то, что к Ефимке в кабак заглянул. За что только не пили, хоть за братство кузнечное, хоть за воев ‑ ухмыляются, да только "пробуй, паря, пробуй" и говорят.
‑ Вот о братстве воинском опять. Ты что, сдурел со стены прыгать? Как хорошо ни рубись, а поломал бы ноги ‑ отпевали бы тебя сейчас! Да и ты, хоть и Олег, да не Вещий ‑ Агафий посильней тебя, хоть и хранят тебя... святые.
Ага, так я тебе и рассказал, какой боевой акробатикой мы в Солнцево занимались, когда люберецкие или переделкинские заглядывали ‑ а двор‑то перекопан, опять трубы меняют! С другой стороны, Олег покрупнее моего прошлого тела, потяжелее, и прыгать ему посложнее. Да стрелой могли приголубить, были пару раз хорошие просветы. И Агафий кивает ‑ а я и не заметил, как он вернулся. Вроде, со всеми выходил.
‑ Находит на меня порой, боярин. Вроде, и щит не грыз, а только глаза застилает, только и ищешь, кого бы приголубить. А тут на стене татары закончились. Хорошо, стена невысока ‑ кстати, не думаешь китайчатую ставить? Частокол, конечно...
‑ Погодь о стене. Находит, говоришь? Ты в церкви‑то давно был? ‑ Так вот перед налетом в самый раз. Сейчас еще, в лес схожу... на раскопы рудные гляну, да и вдругоряд зайду. Многовато на мне крови повисло, да и прыжки эти безумные еще. Надо бы исповедаться.
Игры словами здесь распространены не хуже, чем в двадцать первом веке. Агафий с боярином глазами зырк‑зырк, поняли ‑ именно исповедаться я собрался, а не просить избавить меня от излишней "гневливости". Да и о лесе намек прозрачен. Ладно, плавно закругляю разговор, пора и за работу. На последок, принимаю приглашение "на постой" в людской, пока не отстроюсь.
Глава 6
Ни до, ни после не припомню я такой работы, как выпала нам с Василием в следующие два месяца. Сговорился я с миром деревенским, и понеслось. Кузню ставить, руду копать, нового угля нажечь, дерево сушить. С миром я договорился на восемь ножей, лезвия четырех из них уже откованы, а остальные надо ковать. Вроде и железо есть и сталь, а попробуйте ковать, когда стены кузницы ‑ вокруг строят. Да за работой приглядеть надо не только на стройке, еще и руду копать нанял двоих, да лес, да то, да сё. Чувствовал себя директором эвакуированного завода времен второй мировой ‑ и новых проблем хватало, и старые обязанности никто не снимал, и друг друга эти дела тормозят. Плакать не хочется, хочется рвать и метать.
‑ Борис, ты с какого раскопа эту руду вынул? Я тебе говорил, откуда брать?
‑ Дык залило там, всё... ‑ Парня своего поставь, и пусть отчерпывает, да выносит! Или потом не вороти нос от товара ‑ эту руду я для тебя оставлю, нарочно! В кучу свалю, да сам запомню и детям заповедаю ‑ только для Бориса руда, кой слова не понимает.
Нет, ну богата русская земля! Не только талантами, уродов тоже хватает. Перед самым налетом начал я этот раскоп, вроде почище руда. Одна из двух заначенных для испытаний полос стали ‑ из этой руды. И залило его не больше других двух ‑ просто ехать дальше. Вот эконом местного разлива и решил ‑ какая, мол разница, с ближних раскопов наберем.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
Штрихи к портретам известных и малоизвестных писателей: Александра Радищева, Гавриила Державина, Александры Смирновой-Россет, Николая Гоголя, Максима Горького, Важи Пшавела, Константина Паустовского, Александра Чехова, Андрея Платонова, Владимира Кобликова, Николая Островского, Евгения Винокурова, Сергея Сергеева-Ценского, Ильи Сельвинского, Николая Панченко, Евгения Евтушенко, Петра Вайля, Александра Мызникова, Валентина Берестова, Николая Любимова, Михаила Исаковского, Илья Эренбурга, Николая Бессонова и др.
Возможно, это наш мир, а может нам так только кажется. Эта Земля полна опасных загадок, о которых не стоит говорить. Впрочем, вы итак не узнаете о них, ведь не зря же работники «ОКС», «Х», «Надзора» и многих других скрытых ведомств рискуют жизнями, чтобы мир спал спокойно, как и Непобедимые твари Земли… Для ОКС настают тяжелые времена. На Западе «Х» готовит спецоперацию прямо в самом сердце своего давнего врага. Сектанты с неизвестными целями нарушают периметр «Заповедника 4». А в Москве, несмотря на запрет, вновь встречаются старые друзья.
Свет отличается от Тьмы своей правильностью, но что делать, если праведник перестал быть таковым? Порождает ли Вселенная нечто, чему суждено исчезнуть? В чём смысл жизни, в конце концов? Бывший исследователь, прозябающий в отдалённой колонии, знакомится со странным и, можно даже сказать, волшебным миром. Вместе со старым другом и новой наставницей он становится свидетелем смены эпох, вместе с местными жителями разрешая множество противоречий необычной планеты. Исправленный и полный вариант всех четырёх томов, а так же "Созерцателя вселенной".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Приговорённая» – захватывающая повесть в жанре киберпанк современного российского писателя Максима Дымова. Действия происходят в недалёком будущем. Земля, разрываемая войной и техногенными катастрофами, переживает начало новой эры. Уцелевшие города превратились в крепости, изолированные от враждебного внешнего мира. Их обитатели никогда не покидают эти саркофаги, ведь за их стенами идут постоянные боевые действия. Государства-крепости, объединившись в Альянс, уже пятнадцать лет ведут войну против общего врага – Легиона.