Чаша Торна - [19]

Учитель сказал, что я достиг звания аколита пять лет назад. Это высокое и почетное звание, дающее право называться магом. Низшей, конечно, ступени, но все же… Аколит имеет право на Эмблему Знания, но Учитель не дает ее мне и не носит сам. Почему — это отдельный разговор, и я к нему еще вернусь.

После аколита идет адепт. Это — маг безо всяких скидок. Знающий многое, хотя и не все. Умеющий достаточно, чтобы не только сиволапый мужик, но и сиятельный лорд счел более безопасным для себя проявлять вежливость. Опять-таки если знает, с кем имеет дело. А ежели ему не говорить, как предпочитает Учитель, то…

Ну и магистр, конечно. Это — высший ранг, до которого может подняться маг. Магистру подвластно все… ну, или почти все. В конечном счете всемогущ только Торн, но кто и когда его видел… А после Торна магистры магии были и остаются самыми сильными в этом мире. Мой Учитель — магистр, и, я уверен, лучший из всех. А я буду еще лучше.

Помню, как-то я спросил учителя, почему он не носит свой Знак. Эта занятная вещица, круглый кулон из светящегося в темноте красноватого камня с черным изображением в виде черепа, постоянно лежит на полке в библиотеке, я не разу не видел, чтобы Учитель надевал его. Красивая вещь, к тому же, увидев ее, каждый должен склонить голову перед ее владельцем. Когда я буду иметь такую штуку, думал я тогда, то и спать с ней, пожалуй, буду. Поэтому и попытался разобраться, в чем дело.

— Скажи мне, Берг, что есть, по-твоему, магия белая и что есть магия черная? — вопросом на вопрос ответил Учитель, поудобнее располагаясь в кресле. Я понял, что разговор будет долгим.

— Ну… белая, это… это…

Странно. Казалось бы, все понятно и очевидно, но высказать это словами оказалось очень трудно. Он, видимо, решил не дожидаться и ответил на свой вопрос сам:

— Видишь ли, ученик… Не существует в принципе ни белой, ни черной магии… ни бурой в крапинку. Невежды в своем стремлении вешать на все ярлыки называют нас черными магами, а черный цвет у всех считается чем-то плохим. Ты знаешь, что скрывается за именем Мрак?

— Да, конечно… Мрак — один из семи великих драконов, черный…

— Как ты считаешь, это злое или доброе создание?

— Не знаю… наверное, злое? Ведь мрак — это ночь, а ночь опасна.

— Ошибаешься, так же как и те, кто считает, что имена великих драконов отражают их характер. Мрак, Вьюга, Ураган, Буря… ночную мглу люди назвали именем черного дракона, ветер, несущий снег, — именем серебристо-белого, шквальный ветер — именем самого быстрого из великих… А ведь драконы не были ни добрыми, ни злыми. Человечество их занимало мало, потому что они были много старше людей и повидали куда больше их. У них были свои заботы. Так же и магия… Мы, некроманты, всегда занимались тем, что пугает холопов и доводит до обморока благородных леди. Оживление мертвых, вызов духов… Это пугает людей, вот они и привыкли называть нас черными. Но ведь ночь имеет свои прелести: тишина, покой, серебристый лунный свет — это ведь так хорошо.

Учитель долго молчал, и я не решался нарушить тишину. Затем он стал рассказывать мне о том, как зародилась у людей магия и как дороги разных школ все больше и больше расходились.

Магия появилась на свете вместе с Торном, который, создавая мир, прибегнул к таинствам колдовства. Это колдовство никуда не ушло, оно осталось здесь, пропитав собой все деревья и камни, воду и ветер, огонь и лед. Драконы были знатоками магии огня, эльфы отдавали предпочтение силе природы, а гномы властвовали среди заклинаний земли…

Люди же смогли объединить это, смогли постичь тайны всех заклинаний и придумать новые, ранее неведомые. Правда, некоторые пессимисты утверждают, что никто не способен придумать новые заклинания, можно лишь обрести что-то из утраченного в минувшие века. По-моему, это несущественно — какая, к Чару, разница, придумана ли формула или найдена древняя рукопись, ее описывающая. Важно лишь то, что ее можно применить.

Но человеку всегда нужен враг, и враг должен быть силен, иначе мало чести побеждать его. В роли врага побывали многие — и эльфы с их пренебрежительно высокомерным отношением к смертным, и гномы, владельцы недоступных людям подземных копей, — что может злить больше, чем богатства, лежащие, можно сказать, под носом, но до которых невозможно дотянуться… Люди враждовали с орками, охотились на грифонов, отлавливали и уничтожали троллей. Но все это было не то. Враг — он должен быть конкретным… и не где-нибудь там, в непроходимых горах Седого хребта, засевший в неприступных крепостях, — нет. Враг должен быть рядом, чтобы его можно было изловить и торжественно вздернуть… или отправить на костер, на дыбу, на кол… да мало ли фантазии у смердов. Враг должен кричать от боли, и крики эти чернь хочет слышать… И люди выбрали врага — самого сильного, самого опасного. Врагом стали некроманты, маги тьмы, маги смерти — как только не называли нас те, кто и лучину зажечь усилием воли не сумеет.

Случалось, Пламенные маги, отдавшие жизнь изучению огня, выжигали целые города, случалось, маги жизни насылали мор на целые племена, не оставляя в живых никого, — об этом не помнили. Все считали — и у меня в голове эго не укладывается, — что все деяния так называемых «светлых» магов — к добру. Даже если число оставленных ими вдов перевалит за тысячу. Но стоило некроманту поднять пару мертвецов просто для того, чтобы было кому нарубить дров или сделать какую другую работу, — и толпы оборванцев с факелами и кольями стремились смешать прах колдуна с землей.