Час ведьмы - [73]

— Наступает время, когда сопротивление — это не исступление, а здравый смысл.

— Даже если оно ведет к петле?

— Я буду осторожна.

— Ты стала храброй девочкой. Не такой кроткой, какой кажешься на первый взгляд, твое спокойствие — только маска. Я одобряю.

— Благодарю тебя.

Констанция похлопала ее по плечу, улыбнулась и скрылась за дверью столярной мастерской.

«И всякий, верующий в Меня», — думала Мэри, идя по направлению к центру города.

«И всякий, верующий в Меня…»

Евангелие от Иоанна, глава 11, стих 26: «И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». Эти слова Иисус говорил Марфе.

Те, кто сомневается, — обречены. Как им и положено. Так же как и тем, кто верил и все равно примкнул к Люциферу.

Мэри не знала, во что верит ее муж и насколько сильна его вера. Как мог он обращаться с ней подобным образом, если всем сердцем и душой хотел идти по пути своего Господа и Спасителя? Неужели он на самом деле полагает, что жестокостью может чему-то научить жену? Однако он ходил в церковь, читал псалтырь и молился перед едой. Сколько еще среди прихожан тех, чья жизнь настолько лицемерна? Кто притворяется, что разделит будущее с избранными, тогда как на самом деле их ждет ад?

Возможно, Томас действительно думает, что она закопала вилки и пестик в саду, он намекнул на это в тот день, когда ее прошение было отвергнуто. Может быть, он — вместе с ее родителями — считает, что защищал ее.

Но вполне может быть, что все это не более чем оправдания клеветы и лжи.

В любом случае это не имеет значения. Однажды он вполне может убить ее.

Придя домой, Мэри сняла снегоступы. Кэтрин спросила, где она была, — исключительно из вежливости. Мэри ответила, что ходила к меднику, но у того не оказалось ковшей, поэтому пока им придется обходиться тем, который у них есть.

— Но с нашим ковшиком все в порядке, — заметила Кэтрин.

— Хорошо, — ответила Мэри. — Я подумала, что он уже начал течь. Рада, что ошиблась.

Ночью она читала Библию до тех пор, пока свечка не стала совсем маленькой, а слова не размылись. Она водила пальцем от страницы к странице, отыскивая одно лишь слово, одно лишь слово, которое имело бы смысл для того, кто отдал душу Дьяволу: «змей». Иногда, просматривая главы, она сразу же забывала слова и сюжет, тогда ей приходилось возвращаться и перечитывать страницы.

Наутро и Томас, и Кэтрин отметили ее ночное духовное рвение и за завтраком похвалили ее.

Ветхий Завет такой большой, думала Мэри, а в Новом столько притч и откровений. Ей начинало казаться, что она взяла на себя непосильную задачу. Найти одно-единственное слово в том самом контексте, который поможет решить загадку? Для этого потребуются лучшие умы колонии.

Однако она поклялась, что не отступит.

Даже сейчас Томас порой ставил ее в тупик.

Они лежали в постели, свечи были потушены, в комнате стояла темнота. Так длилось уже некоторое время, и Мэри думала, что ее муж спит, хотя и удивлялась, что не слышит привычного храпа. А потом он заговорил:

— Мэри, — сказал он, перекатившись на спину, — меня кое-что тревожит.

Он говорил задумчивым тоном, не злым. Значит, это не связано с чем-то, чего она не сделала или сделала не так.

— Пожалуйста, скажи мне, — тихо произнесла она.

— Джонатан Кук, — сказал он, и Мэри сразу же встревожилась. Возможно, она ошибалась, и он каким-то образом почувствовал или даже увидел, как она смотрела на зятя вожделенным взглядом.

— Продолжай.

— Он попросил у меня денег. Это не первый раз, но сейчас он просил особенно отчаянно. Он пришел на мельницу, снял шапку, но был очень настойчив.

— Настойчив?

Мэри не знала, что Джонатан и Перегрин нуждаются, а также что ее зять уже приходил к Томасу с подобными просьбами. Она вспомнила, что нотариус шепотом рассказал ей в то время, когда Джонатан давал показания: он играет.

— И более того, злился, что я до сих пор не расщедрился.

— За Перегрин ты дал щедрое приданое.

— Его уже давно нет.

— Джонатан потратил его на постройку дома? — спросила Мэри. Она не стала передавать Томасу слова Бенджамина Халла, потому что не хотела, чтобы сейчас всплыла тема суда или чтобы Томас узнал, что ей известно кое-что, о чем он умолчал.

— Судя по всему, Джонатан спустил его на азартные игры с моряками.

Мэри услышала топоток чьих-то лапок по стене, должно быть, мышь.

— Правда? — она понадеялась, что ее голос прозвучал удивленно.

— Он попал в омут, в котором боится потонуть. Двое детей, третий на подходе. У его семьи нет денег, чтобы помочь ему.

— Сколько он просил? — поинтересовалась Мэри. Последние его слова на самом деле огорошили ее. Она не знала, что в семье Перегрин дела настолько плохи.

— Он не назвал точной суммы, но заверил, что без моей помощи моих внуков и дочь ждут голодная зима и печальное будущее.

— А он намерен с этого времени избегать искушений в доках?

— А ты сама на это согласилась бы?

— Что? — спросила она. Новости про Джонатана и так были достаточно неожиданными, а теперь, подумав, будто Томас подозревает, что она заглядывается на моряков, Мэри просто пришла в ужас.

— Мэри, я знаю, что тебя завораживает все то, что корабли доставляют к нам ежедневно. Я не вижу греха в том, что ты восторженно разглядываешь ткани и мебель, которые привозит твой отец, — сказал он, и она выдохнула. Он говорил не о моряках, а о поставках.