Час трутня - [11]

— Возьмешь? — заметив, что Олег сделал шаг к боксу монстра, Ада протянула ему мушкетон — короткое ружье-парализатор из арсенала «Ковчега», прозванное так с чьей-то легкой руки за характерный раструб на конце ствола. Попав под его выстрел, местные гигантские бабочки (испытания начали с них) приходили потом в себя часа три-четыре, зверюга, внешне похожая на земного кабана, неосторожно забредшая в гости к колонистам из соседнего леса, очухалась вдвое быстрее, а бритоголовому Антону по прозвищу Лысый Чибис, вздумавшему зачем-то заглянуть в раструб и задевшему при этом спусковой крючок, хватило на восстановление получаса.

— Обойдусь, — подумав, мотнул головой Светлов. — Если что — пали по нам обоим, потом отсортируете.

— Через дверь не возьмет, — покачала головой Ада.

Поднеся руку с кольцом к панели на стене, Олег отпер замок и вошел в бокс.

Чужая, сидевшая на кушетке, поднялась ему навстречу, бесстыдно выставив на обозрение гостя все, чем могла похвастаться настоящая Диля Измайлова, коварно убитая монстром еще на Земле.

— Прикройся, — не отворачиваясь — было не до деликатности — Светлов торопливо (блин, нужно было подумать об этом заранее!) стянул «ковчеговскую» куртку и бросил ее девушке.

Поймав, та послушно прижала куртку к груди, села, укрывшись до колен, в почти пристойной позе.

— Так лучше? — спросила с ехидцей. — Присаживайся! — мотнула головой на место рядом с собой.

— Зачем звала? — сухо поинтересовался Олег, оставшись стоять.

— Зачем, зачем… Проголодалась, — усмехнулась «Диля».

— А не подавишься? — прищурился юноша, машинально отступая на полшага.

— Ты подумал, я о тебе? — широко распахнула карие — точь-в-точь, как у Гали — глаза Чужая. — Не, что ты, я не ем красивых мальчиков!

— Чего же тебе угодно? — попытался он ответить ей в тон, про себя досадуя, что ненароком выказал испуг. — Юных девственниц?

— Это ты про мелкую Ксюху, что ли? Да ну ее, костлявая, укусить не за что! А других, боюсь, у вас не найдется, хоть обыщись.

— Короче, — хмуро бросил Олег.

— Если короче — стандартный рацион вполне подойдет. В этом теле, — она игриво повела плечами, — лучшего и не придумать. У вас же есть лишние порции!

— Угу, — мрачно кивнул юноша. — Порции тех, кого ты убила.

— Андрей и Руслан — не моих рук дело. Плюс сбежавший сеятель — вот уже три порции получается. А я прошу всего одну.

— И с какой стати, скажи на милость, мы должны ее тебе дать? В благодарность за все то, что ты натворила?

— А гуманистический мотив не катит?

— Ты не человек. При чем тут гуманизм? — процедил он, едва сдерживаясь.

— Зато вы, вроде как, люди. И потом, я слышала, объявлена амнистия, нет?

— Амнистия — тоже для людей, — буркнул Олег, решив пока не зацикливаться на вопросе, где и как запертая в боксе Чужая могла прослышать о принятых ими решениях. — Тебя она никаким боком не касается!

— Хотя как раз должна бы! Все, что я, как ты выразился, «натворила» — было до окукливания, — кивнула Чужая на ошметки кокона на полу. — Жнеца двенадцатой касты, который убил твоих друзей, больше нет.

— А кто есть? — «на автомате» спросил Светлов.

— Признаться, я сама уже плохо понимаю. На первый взгляд все как будто в порядке, но я чувствую, что что-то не так. С каждой минутой — все отчетливее. Похоже, мою миссию сочли проваленной, а меня — недостойной состоять в страте. Я больше не жнец, — она осеклась, внезапно изменившись в лице. — Вот черт! Стоило произнести это вслух… — теперь «Диля» в самом деле выглядела ошарашенной. Впрочем, чего стоит внешний вид существа, вроде нее?!

— Ну, и кто ты у нас теперь? — постаравшись вложить в вопрос весь доступный ему сарказм, поинтересовался Олег. — Был жнец — стал на дуде игрец?

— По ходу, изгой, — пробормотала Чужая. — Трутень. Вот попала!.. — выпустив из правой руки ворот Олеговой куртки, «Диля» с силой стукнула себя кулачком по голой коленке.

— Трутень — это плохо? — с нарочитой усмешкой осведомился Светлов.

— Трутень — это… Это постыдно.

— Ну так покрасней для приличия, что ли!

— Да тут красней, не красней…

— Даже если ты говоришь правду, это ничего не меняет, — заявил юноша, не дождавшись новых разъяснений. — С кастами и стратами своими сама разбирайся, а ответственности за убийства это с тебя не снимает.

— Но даже убийц не принято понапрасну морить голодом, — заметила Чужая, заметно подрастерявшая былой задор.

— Назови хоть одну причину, почему мы должны поступить иначе! Милосердие не предлагать — ты его не заслуживаешь!

— От мертвой или впавшей в оцепенение от меня мало пользы. Живая я могла бы вам пригодиться!

— Нам не нужна убийца! — вырвалось у Олега. «Своих хватает…» — промелькнула в его голове шальная мысль.

— Как знать — на планете вы не одни! А люди, как я успела убедиться, — существа конфликтные… Впрочем, я не только в убийцы гожусь. Особенно теперь…

— Теперь?

— Если я трутень… — при этом слове Чужую аж передернуло. — Если я трутень, — упрямо повторила она, — многие психологические блоки со временем снимутся.

Может быть, я даже смогу менять личину по своему усмотрению…

— А сейчас как меняешь? По указанию свыше?

— Сейчас у меня может быть только одна личина — эта. У трутня — сколько угодно. Причем, не только человеческие. Представь, вам понадобился шпион. Ну, разведчик. Не лучшей ли кандидатурой будет тот, кто и лесным зверем может обернуться, и гадом ползучим, и прямо в образе врага явиться в его логово?