Час отплытия - [2]
Мгновение неподвижности, затем кряхтенье, подставленное колено и, наконец, полное слияние Севки с мешком — модного светло-серого костюма с увоженной дерюгой. Коротко выругавшись, дед бросился под мешок. Вдвоем едва водворили ношу в проем.
— От на хряна! Стольки насыпать! Милай! — еще не отдышавшись, выговорил дед. — Ты, пока молодый приглядувайсь! Вчись!
Следующий мешок Севка заполнил, как и дед, наполовину. Потом исчез куда-то, приволок доску-сороковку, установил ее сходней. Дед молчаливо одобрил «рацию», поднявшись с мешком по доске.
Теперь Севка сам наполнял и таскал мешки. Дед ссыпал уголь в закрома, торопясь возвращать пустые мешки, чтобы Севка не остыл, и каждый раз подбадривая его:
— Какая вуголь! Це-це-це! Ище мяшочков пять–семь, и усё. Ня вуголь — золото, истинный хрест!..
Предчувствие дороги полнило Севкину душу бесшабашной радостью. Он жадно глотал воздух, обжигая рот, и шептал:
Стихи он писал еще со школы, и друзья звали его футуристом.
Андрей был прост душой, он откровенно смеялся над «вывихом» друга. Димка считался толкователем стихов. Давненько не видел Севка друзей. Запылило из-под колес, замелькали города, моря, лица. А Димка уже второй курс политехнического в Одессе кончает. Андрюха как ушел после 8-го класса, так 4 года на одном заводе, в одном и том же цехе и, кажется, постоянно на одном станке токарит. Может, уже и женились. Ни того, ни другого. Севка голову кладет, в товарняк не заманишь. А приключениями, островами и прериями тогда, на рыбалках, на Днестре, вместе бредили…
«Эх, парни, были б вы здесь сейчас! Мы бы всю эту черную гору в вагон перетащили, а потом бы вместе — ту-ту…»
Дед обстоятельно, с раскладкой — лучинки, щепочки, полешки — затопил «буржуйку» и теперь не спеша распаковывал свой деревянный чемодан, приобретенный еще в молодости. Поставил на печь дюралевый, военных времен, котелок с водой. В вагоне запахло жильем. Севка сидел на «нарах»: ящики с консервами специально для проводников были сложены уступом. Ровно 108 ящиков — дед самолично считал при погрузке — ушло на нары. Светло-серый пиджак висел в головах нар, на одном из сотен гвоздей, усеявших дощатую стенку вагона. Севка только сейчас добыл из зеленого туристского рюкзака новехонькую фуфайку и влез в нее. Теперь он чувствовал себя этакой растопырой, но в тепле, так как вигоневый свитер, несмотря на развеселившуюся «буржуйку», грел не больше набедренной повязки. Синее нейлоновое пальто еще с погрузки валялось на нарах. Дед все беспокоился: «Склади пальто, впакуй. Такого пальта берегти надо, милай!» Севка, в пику деду, сгреб пальто одной рукой, впихнул не глядя в рюкзак. Подумал: ночь, мороз, спать хочется, а на чем, скажите, спать… Вспоминалась каюта на спардеке плавзавода-краболова, каюта с видом на море, левый борт, как любил говорить он. Там была уютная коечка, чистые простынки, Любаша-буфетчица через десять дней меняла…
Дед втащил в вагон доску, захлопнул дверь и сейчас возился в куче тряпья на «палубе», сортируя его на предмет утепления вагона и других грядущих нужд. Мешки, рваная роба, брошенные грузчиками рукавицы — все это дед незаметно собрал по рыбпорту, пока ждали подачи вагона. Собрал и припрятал у рампы портового холодильника с консервами. А когда успел сюда притащить. Севка и не засек. Увидал бы днем, не миновать деду морских подначек. А сейчас не до того — согреться бы, поспать…
Севка то опускал голову на грудь, то поднимал, едва слыша сквозь сон, как шебаршит тряпьем дед.
— Ня спи, ня спи, милай!
Севка вздрогнул, но не от громкости — дед говорил довольно тихо, — а от веселой бодрости в его голосе:
— Вставай, милай. Чаювать будем.
Зевнув, встряхнувшись — холод успел забраться под фуфайку, — Севка огляделся. Свеча уже была вставлена в фонарь, он висел на «переборке», подслеповато сияя жестяным серебром. Печка резво потрескивала углем. Севка соскочил с нар, выгнул спину. Жизненного пространства было 3×3×3 метра. Из них треть занимали угольные закрома, образованные глухой дверью вагона и перегородкой в три доски, поставленной дедом. С двух сторон, с «носа» и «кормы» — картонные ящики под крышу, обшитые досками крепления. Пока Севка таскал уголь, дед в закромах, сбоку, предусмотрительно установил большой фанерный ящик. Сейчас в нем покоились две алюминиевые миски, две ложки, кастрюлька, чистый мешок с дедовыми припасами, стеклянные банки с крышками, обвязанными белыми тряпочками. По диагонали, в углу «каюты», у действующей двери, стояла бочка из-под селедки. Еще при погрузке, когда дед, не доверяя портовому тальману, сам считал ящики с консервами. Севка добыл рыбацкий полиэтиленовый мешок-вкладыш и принес на горбу, шатаясь, ведер пять воды в нем.
Дед достал из ящика мешок, стянутый поверху шпагатом, торжественно развязал его на нарах. Из мешка показались краюха черного хлеба, старая дюралевая кружка, розовый тряпочный мешочек с сахаром. Севка дотянулся до своего рюкзака, сунул наугад руку внутрь, покопался, глядя в сторону на свечку, и вынул белую хлорвиниловую кружку. Дед пристально следил за его манипуляциями.
Главное внимание автор уделил людям – своим героям, дальневосточным рыбакам, живущим и работающим на этих «физически и морально устаревших» железяках и успешно кормящих страну. Автор провёл с ними в море более половины этого самого ПОЛУВЕКА.Книга будет полезна курсантам училищ, студентам и преподавателям вузов, научным сотрудникам и всем, кто специализируется в областях, связанных с рыбным хозяйством.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.
Александр Никитич Плетнев родился в 1933 году в сибирской деревне Трудовая Новосибирской области тринадцатым в семье. До призыва в армию был рабочим совхоза в деревне Межозерье. После демобилизации остался в Приморье и двадцать лет проработал на шахте «Дальневосточная» в городе Артеме. Там же окончил вечернюю школу.Произведения А. Плетнева начали печататься в 1968 году. В 1973 году во Владивостоке вышла его первая книга — «Чтоб жил и помнил». По рекомендации В. Астафьева, Е. Носова и В. Распутина его приняли в Союз писателей СССР, а в 1975 году направили учиться на Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А. М. Горького, которые он успешно окончил.
Виктор Григорьевич Зиновьев родился в 1954 году. После окончания уральского государственного университета работал в районной газете Магаданской области, в настоящее время — корреспондент Магаданского областного радио. Автор двух книг — «Теплый ветер с сопок» (Магаданское книжное издательство, 1983 г.) и «Коляй — колымская душа» («Современник», 1986 г.). Участник VIII Всесоюзного совещания молодых писателей.Герои Виктора Зиновьева — рабочие люди, преобразующие суровый Колымский край, каждый со своей судьбой.
Владимир Вещунов родился в 1945 году. Окончил на Урале художественное училище и педагогический институт.Работал маляром, художником-оформителем, учителем. Живет и трудится во Владивостоке. Печатается с 1980 года, произведения публиковались в литературно-художественных сборниках.Кто не помнит, тот не живет — эта истина определяет содержание прозы Владимира Вещунова. Он достоверен в изображении сурового и вместе с тем доброго послевоенного детства, в раскрытии острых нравственных проблем семьи, сыновнего долга, ответственности человека перед будущим.«Дикий селезень» — первая книга автора.
Евгений Валериянович Гропянов родился в 1942 году на Рязанщине. С 1951 года живет на Камчатке. Работал на судоремонтном заводе, в 1966 году закончил Камчатский педагогический институт. С 1968 года — редактор, а затем заведующий Камчатским отделением Дальневосточного книжного издательства.Публиковаться начал с 1963 года в газетах «Камчатская правда», «Камчатский комсомолец». В 1973 году вышла первая книга «Атаман», повесть и рассказы о русских первопроходцах. С тех пор историческая тема стала основной в его творчестве: «За переливы» (1978) и настоящее издание.Евгений Гропянов участник VI Всесоюзного семинара молодых литераторов в Москве, член Союза писателей СССР.