Час ночных кошмаров - [4]
— Она живая! — крикнул я, пытаясь пошутить.
Но ни Лиз, ни Майк не засмеялись.
— Страшно здесь ночью, — ежась, пробормотала Лиз.
Ветер сдул мой капюшон назад. Я вздрогнул от громкого скрипа. Нет, это всего лишь пугало — наклонилось на шесте.
— Такое все серебристое и странное, — прошептала Лиз, придвигаясь поближе ко мне. — Как будто гуляешь по Луне.
Майк что-то вытащил из пакета, который прихватил с собой.
— Что это у тебя? — спросил я.
Он поднял вверх металлический баллончик с черной краской. С черной аэрозольной краской.
— О господи! Что ты собираешься с этим делать? — спросил я.
На его лице появилась ухмылка.
— Хохмить.
— Майк, подожди…
Он наклонился над большой тыквой и нарисовал на ее боку улыбающуюся рожу. После этого побежал вдоль борозды, оставляя на тыквах черные косые кресты.
Потом Майк достал еще два баллончика с краской из своего пакета и сунул один Лиз, второй — мне.
— Ну уж нет, — отказывался я, пытаясь вернуть ему баллончик.
— Да ладно тебе, Эндрю, — уговаривала меня Лиз. — Сейчас ведь Хэллоуин. Не будь таким размазней, — наклонившись, она нарисовала на тыкве большое черное сердце.
Майк с восторженным гоготом изобразил на нескольких тыквах свои инициалы: М.Г.
— Теперь мистеру Палмеру ни за что их не продать!
Лиз быстро шла вдоль борозды, рисуя на тыквах сердца. Я написал на паре самых больших тыкв: «Здесь был я».
И вдруг остановился, услышав, как вскрикнула Лиз. Она упала, больно стукнувшись о сухую землю. Баллончик вылетел у нее из рук.
Я подбежал к ней.
— Споткнулась об эту чертову плеть, — простонала она. — Ой, моя лодыжка!
Когда я помогал ей подняться, она посмотрела через мое плечо.
— Он здесь! Мистер Палмер! — вырвался у нее растерянный крик.
У меня душа ушла в пятки. Я обернулся и в страхе уставился в темноту. Нет, это не мистер Палмер.
Это просто пугало. Высокое огородное пугало. В оранжевой кепке на соломенной голове.
— Кажется, с меня этой хохмы уже хватит. Здесь как-то уж слишком страшно, — сказала Лиз, потирая лодыжку. — Пойдемте домой.
— Эй, Майк, — позвал я. — Давай сматываться отсюда.
Майк! Куда он запропастился?
Я повернулся… и ахнул.
Он перелезал через зеленый забор.
— Не надо! — раздался пронзительный голос Лиз.
— Майк, не надо! Майк! — крикнул я.
Но он уже спрыгнул по другую сторону забора на участок с личной коллекцией тыкв мистера Палмера.
От страха холодок пробежал у меня по спине.
«Майк зашел слишком далеко, — подумал я. — Мистер Палмер не зря держит эти тыквы за забором. Он называет их «мои детки»…»
С тяжело бьющимся сердцем я побежал к забору. Лиз последовала за мной, хромая на больную ногу.
Майк! Эй, Майк, — позвал я. — Лезь обратно — немедленно!
Потом раздался пронзительный крик:
— Помогите! Ой, помогите мне!
Я заставил себя ускорить бег. И опять услышал крик:
— О-ой…
Он резко оборвался.
Я добежал до забора. Он был на несколько футов выше меня. Я подпрыгнул и уцепился за его верх. Подтянувшись, я заметил, что длинные серебристые плети по ту сторону забора словно бы шевелятся, встают вертикально, как змеи, тянутся вверх, изгибаясь и отрываясь от земли.
«Нет, не может быть. Чушь какая», — сказал я себе.
Собрав все силы, я перебросил ноги через забор и спрыгнул с другой стороны. Приземлившись на обе ноги, я быстро огляделся.
— Майк?
— Эндрю, что там такое? — Лиз осторожно перевесила голову через забор.
— Майк! — позвал я опять.
И тут увидел его. Он стоял в конце первой борозды. Я узнал его куртку «пилота», его джинсы, порванные на коленке, его кроссовки.
Но на его плечах… на его плечах…
На его плечах была круглая оранжевая тыква.
— Майк! Как ты сумел засадить голову в эту тыкву?
Я подбежал к нему, задыхаясь от крика.
— Сними ее сейчас же! Нам надо сматываться! Бежим! Зачем ты ее напялил?
Не дожидаясь, пока он ответит, я схватил тыкву двумя руками и стащил ее с его плеч.
Лиз вскрикнула первой. Это был пронзительный крик ужаса.
Я открыл рот, собираясь закричать, но ни звука не вылетело из него.
Мои руки все еще сжимали тыкву. Я тупо смотрел на плечи Майка.
Головы там не было. Ничего не было на его плечах.
Тошнота подкатила к горлу, дрожь волнами пробежала по телу. Я отвернулся.
Тыква выпала из моих рук. И покатилась. Она подкатилась к длинной тонкой плети. Я уставился на эту плеть. Проследил, где она заканчивается.
И увидел голову моего брата. Да, голову моего брата, увенчивающую конец тыквенной плети.
Его темные глаза вперились в меня. Рот открылся и закрылся, словно в попытке что-то сказать. Голова наклонилась, потом подскочила с силой, будто стараясь оторваться. Но она была прикреплена — она росла на тыквенной плети!
— О-о-х… — в ужасе выдохнул я.
Я не мог говорить. Не мог ни вдохнуть, ни двинуться с места.
Мой брат… мой несчастный брат…
И тут я увидел других.
Человеческие головы мальчиков и девочек… Они глядели на меня с земли… открывая и закрывая рты в беззвучной мольбе о помощи… десятки человеческих голов, растущих на тыквенных плетях…
Теперь я понял, что случилось с теми ребятами, которые исчезли в прошлый и в позапрошлый Хэллоуин.
Пока я глядел на это леденящее кровь зрелище, толстые ползучие стебли тянулись к моим кроссовкам, обвивались вокруг щиколоток. Я увидел, как они поднимаются вверх с земли, устремляясь к Лиз, обматывают ее, тянут вниз.
