Час ночных кошмаров - [25]

Клоун Моу-Моу — это я.

Конечно же, я больше не боюсь клоунов.

Но многие ребята до сих пор боятся.

И с этим пора кончать.

Когда мы выбегаем из палатки, именно я выбираю из публики «добровольца».

Я ищу мальчика или девочку, которые выглядят самыми испуганными. Внимательно изучая их лица, их глаза, я могу определить, боятся ли они клоунов.

И выбираю тех, кто больше всего боится.

Потом я брызгаю им в лицо водой, ставлю им подножки, чтобы они упали, заталкиваю в бочки, шлепаю резиновой рыбой, колочу их, даю им оплеухи, сбиваю с ног и переезжаю их на грузовике.

Смешно, правда?

Поздно ночью, когда цирк закрывается и все уходят домой, мы, клоуны, садимся в кружок в нашем фургоне и разговариваем. Мы говорим обо всех этих жестоких и грубых шутках, которые мы проделываем с детьми. И о том, как все смеются и хлопают, и думают, что это замечательно. Пока что нам удается сохранять свой секрет.

А теперь, когда я рассказал вам эту историю, вы никому об этом не говорите — хорошо?

Потому что я открою вам еще один секрет.

Вы можете умереть от смеха.

Мертвец

Предисловие

Мое сердце бьется часто-часто. Я бегу все быстрее… быстрее… быстрее! Я не вижу своего преследователя, но знаю, что он гонится за мной. Я заставляю ноги двигаться быстрее. Но костлявая рука хватает меня за плечи. Он поймал меня! Я кричу — и просыпаюсь!

Страшный сон. Он снится мне с тех пор, когда мне было восемь или девять лет. Понимаете, когда я был ребенком, мы жили в Огайо, где прямо за домом начинался густой лес. Посреди леса возвышался холм из гладких белых камней. Мы держались подальше от этих камней. Все ребята в округе считали, что под ними зарыт чей-то труп.

Я до сих пор вижу во сне эти камни. Вижу, как они начинают подрагивать. И уродливый полуразложившийся мертвец выползает из-под них и, шатаясь, бредет к моему дому.

* * *

— Я пришел за тобой, Бобби. Я пришел за тобой… — бормочет он.

Вот откуда появилась у меня идея этого рассказа. Добро пожаловать в мой кошмарный сон…

Кора дерева ободрала мне руку. Тонкая ветка дрогнула под ногой. Я сильнее ухватился за ствол руками и бросил быстрый взгляд на стоявших на земле ребят. И вдруг почувствовал, что у меня кружится голова. Их улыбающиеся лица слились в расплывчатое пятно.

— Эй, Уилли[2], что же ты? — услышал я крик Тревиса. — Может, тебе лестницу подставить, чтоб ты слез?

— Я… я в п-порядке, — заикаясь, произнес я.

Но я вовсе не был в порядке. Добравшись до середины дерева, я теперь даже представить не мог, как буду спускаться вниз.

— Может, мне пожарников вызвать? — крикнул Тревис.

Я слышал, как засмеялись остальные ребята, — они всегда смеются надо мной.

Потом Тревис затянул привычную дразнилку:

— Уилли трус! Уилли трус! Уилли трус! Мне хотелось зажать ладонями уши, но я не мог отпустить ствол дерева. Я вцепился в него мертвой хваткой, дрожа всем телом.

— Меня зовут Уилл, а не Уилли! — крикнул я. Но это только подстегнуло их. Они заорали еще громче:

— Уилли трус! Уилли трус!

Сколько еще я должен слушать эту дразнилку? Я закрыл глаза и сжал зубы. Я ненавидел их. И ненавидел Тревиса, хоть он и был моим лучшим другом. Но больше всего я ненавидел себя — за то, что был таким слабаком, размазней, таким трусом, за то, что был Уилли.

— Прекратите! — крикнул я. — Прекратите!

Я показал им кулак и… потерял равновесие. Я сорвался с ветки и начал соскальзывать по стволу. Шершавая кора ободрала мне ладони и порвала спереди рубашку. Я сполз на землю, тяжело опустившись на обе ноги, и упал на колени.

— Ух ты! Повтори на бис! — воскликнул Тревис.

Ссадины у меня на руках кровоточили. Я стряхнул пыль и кусочки коры со своей порванной рубашки, вытащил из волос застрявшие листья. После чего сердито посмотрел на Тревиса:

— Оставь меня в покое, понял?

Но он никогда не оставлял меня в покое. Он постоянно поддразнивал меня, то и дело подбивал на всякие опасные дела. И все время хвастался перед другими ребятами, какой он храбрец и какой я слабак.

Я всегда в классе был самым маленьким. Даже в первом классе я был на вид младше всех. Но разве это дает им право задирать меня и смеяться надо мной?

Когда я тащился домой, глубоко засунув руки в карманы джинсов, мне вспомнились некоторые подлые проделки Тревиса. Однажды на уроке биологии он сунул мне за шиворот большой ватный шарик и сказал, что это тарантул. В другой раз он взял водяной пистолет и обрызгал спереди мои джинсы как раз перед тем, как мне надо было выходить к доске отвечать.

А все эти дурацкие подначивания? Подбил меня нырнуть в ручей Хэндлерс Крик, когда вода была всего по колено. Забросил мою кепку на крышу школы и подбил полезть за ней. Сказал, что девчачья раздевалка пустая, и уговорил прокрасться туда, хоть и знал, что там полно девчонок.

А дурачок Уилл, то есть я, всегда принимал вызов. Всегда попадался на его подначивания.

На следующий день я пришел в школу немного позднее. Шагнув в класс, я уставился на школьную доску. На ней кто-то мелом нарисовал большое дерево, на котором, уцепившись за одну высокую ветку, болтался я, а за другую цеплялся маленький зайчонок. Внизу была надпись: КТО ИЗ НИХ ТРУСЛИВЫЙ ЗАЯЦ?

Обернувшись, я увидел, что все смотрят на меня с ехидными улыбочками.