Час нетопыря - [113]

040. Запомни: после того как перейден рубеж 038, ты можешь действовать свободно, за исключением запуска ракет на собственную территорию.

041. Дай команду уничтожить собственные оперативные системы. Дай команду уничтожить резервные спутники, затереть свою оперативную память. Приведи в действие взрывной заряд М в местах Е-4, Е-5, Е-14 и Е-18. Выключись. Конец.

Когда чрезвычайная комиссия, назначенная президентом Гаррисоном и председателем Комитета начальников штабов Тамблсоном, начала изучать программу ГКАС, первым ее впечатлением было единодушное восхищение. Это была самая совершенная программа, которую когда-либо составляли для компьютера. Настолько точная, чтобы соответствовать требованиям центрального процессора, и вместе с тем не настолько обобщенная, посредством подключения других программ, чтобы ошибку нельзя было немедленно обнаружить.

Но восхищение длилось всего полтора часа, пока один молодой лейтенант военно-морского флота, некий Дэн Шобл, с торжеством не воскликнул, что он уже знает, в чем состоит ошибка. Двадцать пять членов комиссии по расследованию посмотрели на него с недоверием, так как программа казалась им вершиной ясного логического мышления.

Дэн Шобл заметил, что между командой 026 и 0341 существует не то чтобы логическое противоречие (ибо тогда ГКАС выключилась бы сама), а, скорее, следствие неудачного принципа мышления. Вся программа ГКАС была рассчитана только на один вариант: ракетно-ядерная война в полном смысле этого слова. «Цепное устройство» вступало в действие в такой ситуации, когда все командные пункты, включая сюда президента, командование СВВС и спутниковую систему, уничтожены. Отсутствие в программе необходимой команды выше операции 035 было само по себе командой для «цепного устройства». По-видимому, никому не пришло в голову, что стратегическое ракетное оружие Соединенных Штатов может быть когда-либо применено выборочно, в целях уничтожения одного определенного объекта. Стремление уничтожить противника обратилось в свою противоположность: ракеты первого залпа были запущены почти вслепую.

Но после этого оставался невыясненным загадочный вопрос: почему все ракеты второго залпа были направлены в одно место? Причем именно туда, куда была направлена первая ракета номер 1731. Если бы они достигли территории противника, поразив заранее намеченную цель, это можно было бы еще понять. Но почему 85 ракет устремились, как послушные овцы, по следам одной-единственной ракеты номер 1731?

Прошло еще полтора часа, прежде чем удалось выяснить причину. На этот раз лейтенант Дэн Шобл поделил лавры с капитаном Бенджамином Бэйклом. Ввиду того что программа ГКАС не содержала никаких больше логических ошибок, комиссия обратила внимание на программу номер 1000, то есть на программу, которой предусматривались все боевые действия в том случае, если наступит вторая фаза ядерной войны.

Именно там обнаружили кошмарную, несусветную ошибку. В операции 1000-01-0032 кто-то (машинистка? программист? главный информатик?) вместо слова «if» (если) поставил слово «and» (и). Правильная команда для ГКАС должна была звучать: если не поступят другие команды, направь следующие ракеты в то же самое место. А на практике компьютеру было приказано, чтобы он осуществил запуск ракеты N-1 и направил ракеты второго залпа в то же самое место, которое рассчитали синхронизирующие спутники. Конечно, эта команда противоречила содержимому оперативной памяти компьютера ЦРУ, однако в программе номер 1000 отсутствовала команда, чтобы ГКАС проверила содержимое этой памяти и сопоставила его с только что полученной командой.

И это все. С десяток знаков, нанесенных на желтую перфорированную пленку. Чья-то усталость, невнимательность, рассеянность. Одна-единственная ошибка на сто двадцать три тысячи восемьсот шестнадцать инструкций.

Специальная комиссия представила доклад президенту Гаррисону. Он состоял из двух машинописных страниц и ограничивался выводом, что причина ошибки установлена, раскрыта и исправлена.

Комиссия заверяла, что теперь, после устранения ошибки, американская система передачи команд будет действовать безупречно.

Комиссия занималась только той частью системы передачи команд, к которой ее допустили, и не считала себя в достаточной степени компетентной, чтобы делать выводы по каким-либо иным вопросам.

LVI

Когда весть о смерти капитана фон Ризенталя дошла до канцлера Лютнера, было приказано немедленно начать расследование. Канцлер питал исключительную привязанность к своему адъютанту. Он решил, что, поручив фон Ризенталю эту, как выяснилось, опасную миссию, он несет моральную ответственность за его трагическую гибель. Дагоберт Лютнер ни минуты не верил в уголовную подоплеку убийства и был убежден, что энергичное и честное расследование должно привести к обнаружению виновников убийства. Безотносительно к тому, кто за этим убийством стоял. В конечном счете был найден бронетранспортер бундесвера, а таких машин в Федеративной Республике не много. Кроме того, полиция зафиксировала на месте происшествия многочисленные следы. Тот факт, что была обнаружена еще одна нейтронная боеголовка, указывал на связь смерти фон Ризенталя со всем тем, что происходило в ФРГ с самого утра этой роковой пятницы.