Час испытания - [10]

— Срочно надо, мужик. Давай я тебе сейчас кольчугу оставлю, а на обратном пути серебрушку дам. За все.

— Откуда у тебя серебро, бродяга? Даже медяков нет, — рассмеялся паромщик. — А кольчуга краденая небось, я вашу породу воровскую за версту чую.

Гарольд уже начинал злиться.

— Слушай, ты. Я тебе хоть кольчугу, хоть сапоги оставлю. Только знай, что ты тут потом работать уже не будешь. Зарежу и тебя, и всю твою семью, — слова тяжело падали одно за другим, словно камни.

Лодочник испуганно огляделся, и, не найдя поблизости стражи, предпочел подчиниться.

— Точно воровская порода, — обиженно буркнул он себе под нос. — Еще и в кровище весь...

Переправившись, Гарольд сошел на берег, и побежал в сторону "Речного дракона", не оглядываясь. Лодочник отчалил, предпочитая не оставаться в портовом квартале надолго.

Трактир стоял на берегу, неподалеку от пирса. Вывеска с коряво нарисованным драконом, больше похожим на большого червяка, покачивалась на ветру. Кто-то с характерным звуком блевал в реку, и без того грязную.

Следопыт собрался с духом и зашел внутрь. Грязный закопченный зал был заполнен разнообразным людом. Кто-то мерялся силой на кулаках, кто-то пил, с хохотом рыгая после каждой кружки, кто-то вполголоса обсуждал темные делишки с подельниками. Фрида в откровенном наряде, испуганно озираясь, стояла у барной стойки. Прикрывшись деревянным подносом, она не могла заставить себя выйти в зал. Хозяин таверны, бледный тощий мужичок с рыбьими глазами, что-то втолковывал ей, заставляя взяться за работу.

Гарольд уверенным шагом отправился к стойке.

— Она здесь больше не работает, — непререкаемым тоном заявил он, забирая поднос у сестры. — Иди переодевайся.

Рыбоглазый скорчил страдальческую гримасу.

— Еще один защитник девиц явился! Поглядите-ка! Вали отсюда пока цел, она сама устроилась, ей и увольняться, — паскудным голосом протянул трактирщик.

— Я увольняюсь! — бросила Фрида, убегая куда-то за дверь.

Короткая юбка приподнялась во время резкого поворота, и Гарольд увидел, как сверкнула молочно-белая кожа. Он сжал кулаки, стараясь успокоиться. Рыбоглазый ухмыльнулся, раздевая девушку глазами.

Через несколько минут девушка вернулась, в своем обычном длинном платье. Схватив сестру за руку, охотник повел её к выходу.

— Минуточку! Не так быстро! А как же отступные? Нанялась, в этот же день уволилась, изволь платить! — раздался противный скрипучий голос из-за стойки.

Фрида достала из мешочка серебряную монету и, не глядя, бросила куда-то в сторону трактирщика.

— Зря светишь деньгами здесь, сестрёнка, — прошептал Гарольд. — Не ровен час, отберут.

Она пожала плечами и вышла вслед за братом.

Солнце уже почти коснулось горизонта.

— Сколько у тебя в кошеле? — на бегу спросил охотник.

— Я не считала, но около пары сотен! — запыхаясь, ответила сестра.

Приближаясь к переправе, они замахали руками, привлекая внимание лодочника. Тот не спешил отчаливать, но, в конце концов, погреб к портовому кварталу. Испуганно глядя на Гарольда, он сидел на баке, ожидая, пока пассажиры сядут на свои места.

— Дай ему серебрушку, — сказал охотник Фриде.

Она с удивлением посмотрела на брата, но подчинилась. Паромщик попробовал монетку на зуб, проверяя подлинность, и спрятал за щекой. Лодка с негромким плеском стремительно приближалась к берегу.

Сойдя на землю, они снова побежали по узким улочкам. Следопыт шипел и ругался от боли в ноге, повязка давно уже пропиталась кровью, но он бежал, пытаясь спасти свою шкуру. Дорога вывела их к тяжелой двери из мореного дуба. Наверное, единственное безопасное место во всем Мариграде.

— Макс, открывай, демоны тебя раздери! — невзирая на все правила приличия, стучал в дверь охотник. Солнца уже не было видно за стенами домов, сгущались сумерки.

Купец наконец-то впустил их внутрь, растерянно глядя на окровавленное лицо следопыта.

— Что случилось, ты можешь объяснить? — спросил толстяк, сложив руки на груди.

— Триста монет серебром, срочно, вопрос жизни и смерти, — задыхаясь от долгого бега, просипел Гарольд.

— Я не ростовщик, — ответил хозяин дома. — К тому же, я буквально вчера заплатил тебе. Ровно двести пятьдесят.

Фрида молча сунула кошель в пухлые руки Максимиллиана. Тот удивился, но деньги принял.

— Там около двухсот. Теперь ради всего святого, дай мне эти сраные три сотни монет, и я побегу спасать свою шею от виселицы. А ты, Фрида, останься пока что здесь.

Торговец подошел к столу, снял маленький ключ с шеи, открыл ящик и достал еще один мешочек, такой же, как и тот, который отдала ему девушка.

— Только ради нашей дружбы, Гарольд, — вздохнул толстяк и бросил ему кошелек.

— Да, да, да, — раздраженно ответил тот и скрылся за дверью.

Фрида присела на краешек дорогого кресла, стоявшего у окна.

— Чаю? — предложил купец.

Следопыт бежал изо всех сил. Солнце уже почти скрылось. Несколько улиц, поворот, площадь с виселицей, взгляд на которую заставил его ускориться, ворота в замок, караулка. Пропустили его без вопросов, проводив насмешливыми взглядами. Внутри несколько стражников в неизменных красных сюркотах поверх кольчуг играли в карты. Молча, не сговариваясь, указали на лестницу вниз.