Час цветения папоротников - [5]

Ирина не переносила одиночества, она обожала веселые компании. Сергей же чувствовал себя в них чужим и тяготился многолюдьем непрерывно устраиваемых ею вечеринок. Ему с головой хватало ее одной, его раздражала бесконечная череда шумных незнакомых гостей. Средь нескончаемо громкой кутерьмы и включенного на полную мощность музыкального центра, нельзя было спокойно посидеть и почитать. С ней он потерял покой и нашел бессонные, полные горьких раздумий ночи. Их развод был неизбежен, не прожив вместе и года, они разошлись. Ирина вернулась к родителям, а Сергей, остался в снимаемой им однокомнатной хрущебе, на оплату которой уходила почти вся его зарплата. Нищета не выпускала его из своих цепких лап.

С уходом Ирины к нему постепенно стало возвращаться самоуважение. В графе бланка заявления в ЗАГС о причинах развода Сергей написал: «неразрешимый антагонизм воззрений», хотя хотелось написать: «не могу жить с женой-стервой!» Видно, не все браки свершаются на небесах. Теперь-то Сергей хорошо уяснил, что сама по себе женитьба особого значения не имеет, гораздо важнее то, на ком ты женишься…

Сколько бы ни было неудач и потерь, главное — не потерять себя, подумал Сергей. Это была бы самая невосполнимая из потерь. Но, несмотря на горечь и разочарование, Сергей был благодарен Ирине за то, что она промелькнула в его жизни. Она приоткрыла ему кулисы на многоцветную палитру жизни, где радости и горести, и ужасы, о которых не говорят, слились и сплавились в единое целое, то, что зовут жизнью.

Вместе с ней он испытал ошеломляющие потрясения подлинной страсти, и было время, когда ему казалось, что он с нею счастлив. Это было недолго, мгновенья счастья мимолетны, но многим людям за всю жизнь не дано изведать подобное. Они просто неспособны сродниться с другим человеком, как впрочем, и он сам, и от этого их жизнь столь убога.

* * *

Приближалось утро, с ним и конец дежурства.

Все притихло в призрачном покое. За окнами, куда ни глянь, в серой предрассветной тоске чернеют одинаковые коробки блочных девятиэтажек. В некоторых квартирах уже горит свет. Два врача, Мирра Самойловна и дежурившая сегодня старшая медсестра подстанции Таня сидели за столом, накрытым истертой клеенкой в комнате для приема пищи персонала и пили чай с баранками. Эту конуру с выкрашенными до половины грязно-синей краской стенами, газовой плитой, раковиной и черным пятном розетки на их подстанции называли ресторан «Три корочки хлеба».

Местами краска на стенах отвалилась, обнажив внутреннюю суть «ресторана». Все устали, даже Мирре Самойловне не хотелось разговаривать, раздавался только хруст разгрызаемых баранок. Сергей от чая отказался, знал, что, если выпьет чай утром, не сможет потом заснуть ни днем, ни ночью. И будет после бродить, как медведь-шатун по зимнему лесу, биться головой о березы, спрашивая: «Ну, зачем я пил этот чай?» Он вышел в холл, подальше от искушения. Там, в сумерках, у мигающего экрана телевизора сидело несколько водителей и трое в белых халатах. Сергей не разглядел, кто именно. Остальной медперсонал спал. Утренний сон самый сладкий.

По телевизору показывали новости дня. В Душанбинском зоопарке девочка хотела покормить медведя, а он откусил ей руку. Скорая помощь не приехала, и девочка сама дошла до больницы, потому что отец устал ее нести. Мать девочки затем вернулась в зоопарк за откушенной рукой, хирурги собирались ее пришить, но потом передумали и выбросили. Мать девочки хотела руку похоронить, но ее где-то потеряли и не нашли. Этот медведь уже покусал четырех детей, а неделю назад отгрыз десятилетнему мальчику ногу. Показывали и медведя-людоеда, он был немного больше обычной собаки, но сразу было видно, что он очень худой и голодный.

Директор зоопарка некий Мухаммедджон с упитанной, лоснящейся физиономией огорчался, что так случилось, но не преминул упрекнуть посетителей в том, что те приносят в зоопарк для кормления животных недостаточно экологически чистые продукты. Этот короткий репортаж многократно прерывался рекламой женских гигиенических прокладок «Always» и средств от геморроя с подробным описанием способов их применения.

Когда казалось, что до конца смены уже ничего не произойдет, подошла очередь бригаде Сергея выезжать на поступивший вызов. Это был одинокий старик, давно и тяжело страдающий гипертонической болезнью. Сергею он был знаком, год назад Сергей госпитализировал его с инфарктом. В тот раз пришлось за него повоевать, в приемном покое стационара не хотели брать одинокого старика. Да к тому же инфаркт не подтвердился, выяснилось, что у него было предынфарктное состояние. Электрокардиограф не работал, поэтому и ошибся с диагнозом.

Сегодня старик выглядит так же плохо. Будто за год ничего не изменилось. Сидит в той же постели, в той же позе, все так же, полусидя. Надо же, зажился на свете до того, что не может лежать. Лежа, у него усиливаются боли в области сердце и появляются приступы удушья. Поэтому он и вынужден все время сидеть. Вот он и сидит неделями и месяцами, день, и ночь, опираясь спиной на подушку, прислоненную к железной спинке. Эта казарменная койка в черных ссадинах облупленной краски, неприглядна, как его существование.