Час цветения папоротников - [2]

Дверь отворила плечистая дама лет шестидесяти, с широкими бровями и черными лоснящимися усами. Ее окрашенные в ржавый цвет волосы были поставлены на лак во вздыбленную прическу и просвечивали на свету языками адского пламени. Хорошо хоть она не беременна, взглянув на ее хищный профиль, подумал Сергей. С такими безжалостно круглыми глазами приходилось уже сталкиваться. Да и диспетчер, Антонина Филипповна, прозрачно намекнула, чтобы готовился к встрече с духовым оркестром. Пройдя через длинный тамбур с двумя бронированными дверьми, они вошли в просторный холл. Здесь, вышагивающая впереди них бровеносная дама остановилась и, приняв царственную позу, командорским голосом уведомила:

— Это квартира моего сына, он здесь живет со своей женой. Я здесь бываю редко, все время провожу в своей загородной вилле. Мой сын, в отличие от некоторых, со своей молодой женой живет в полном согласии, — с каким-то недосказанным смыслом подчеркнула она.

— Его сейчас нет. У него нервное переутомление, уехал отдыхать на Канары. Я вместо него, все вопросы ко мне, — при невысоком росте, ее подбородок был неестественно задран вверх, и без видимых границ переходил в толстую шею на широких плечах.

Надо полагать, свою жену на сносях он оставил под наблюдение свекрови. Это тот еще цербер, из породы немецких овчарок. Поставил предварительный диагноз Сергей, молча слушая, не скажет ли еще что-нибудь владелица «загородной виллы».

— Мой покойный муж был генерал-лейтенант…

С высокомерием оглядев худого и высокого Сергея Федоровича, одетого в короткий не по росту белый халат, совсем не по теме добавила дама-свекровь. В ее манере держаться сквозило барственное высокомерие.

— Простите. Так, кем он у вас был на самом деле, генерал или лейтенант?.. — прикидываясь глупой, с невинным видом спросила Мирра Самойловна.

Но подобные шутки с генеральшей не проходили. Окинув Мирру Самойловну пренебрежительным взглядом, будто она была не более чем говорящая этажерка, безутешная вдова отвернулась и, глядя сквозь Сергея Федоровича, изрекла:

— Мой сын в настоящее время отдыхает на Канарских островах. Он, как сейчас принято говорить, олигарх… — выдержав паузу, веско приплюсовала она, наблюдая немигающими глазами за тем, какое действие возымело на них ее уведомление.

Сергея умиляло это новое название «олигарх», которое придумало для себя обычное ворье. В этом благозвучном наименовании было что-то смешное. Видимо от того, что буква «х» на конце этого вполне пристойного слова каким-то образом двурушничала.

— Если все обойдется, он вас не забудет… — многозначительно посулила мать олигарха. — Но, не дай бог, что-то будет не так, он вашего министра наизнанку вывернет, а что с вами сделает, даже не представляю. Следовательно, действуйте быстро, и всем своим передайте то, что я сказала.

Такие заявления Мирра Самойловна никогда не оставляла без ответа, но сегодня она почему-то сдержалась, лишь обронила в сторону:

— И как он один уместился на этих островах? Там же их несколько…

Дама-свекровь сделала вид, что не услышала и с выражением собственного превосходства продолжила.

— Одиннадцать УЗИ показали, что у меня будет внук и развивается он нормально, — с гордостью за своего внука объявила она. — Я бы и сама могла отвезти ее в роддом, но мой шофер на звонки не отвечает. Отключил телефон, сукин сын. Завтра же его уволю! И в приемном покое у вас, как всегда бардак, начнется волокита: то врача не могут найти, то писать не на чем. Я требую немедленно отвезти ее в роддом и положить на сохранение! — асфальтовым катком наезжала олигархша.

— Возьмите. Пятьдесят долларов, вам на двоих, — она надменно протянула Сергею зеленую бумажку.

— Н-н-нет. Это лишнее, — твердо отказался Сергей.

Он покраснел и, как это бывало с ним в минуты волнения, стал заикаться.

— Расскажите, пожалуйста, что случилось?

— Как хотите, — собрав вокруг рта обвисшую кожу в презрительную гримасу, дама к всеобщему облегчению кратко доложила.

— Моя невестка (она ни разу не назвала ее по имени) вздумала принять ванну, заперлась в ней и не выходит. Я ее позвала, она мне отвечает: «Уже выхожу», но дверь не отпирает. Когда я снова подошла ее звать, услышала стон. Тогда я потребовала, чтобы она немедленно открыла мне дверь. Через несколько минут она ее открыла и я заметила, что из ванны вытекает красная от крови вода. Я у нее спрашиваю: «Что случилось?» Она отвечает: «Не знаю. Появилась кровь, я растерялась… А так, все хорошо». Я сразу же закрыла сток ванны, чтобы предъявить воду с кровью врачу, а затем вызвала скорую помощь, — подобная предусмотрительность впечатляла.

Закончив свой рапорт, свекровь торжественно повела их через обширную гостиную, заставленную антикварной мебелью, ее разношерстность создавала впечатление, будто она украдена из разных музеев. Посредине стоял, выставленный как на продажу, концертный рояль «Steinway & Sons», похожий на гроб на ножках. Их процессия продвигалась дальше через анфиладу таких же загроможденных комнат. Всюду была невероятная мешанина из разнородных предметов антиквариата, отчего комнаты имели нежилой вид и напоминали склад подержанных вещей.