Час цветения папоротников - [46]

Нормальный ход, с облегчением перевел дух Смык. Если выгорит, можно считать, ‒ обул весь мир. Ему вдруг подумалось, что это его последнее дело. Так пусть моя последняя добыча будет самой лучшей из всех, что были! Опасаясь спугнуть фортуну, загадывая наперед, он незаметно для остальных, постучал по дереву ящика. Но, как заставить этих уродов качественно пасти лепилу? Без членовредительства тут не обойтись.

Глава 10

Солнце поднималось все выше.

Сергей спешил на дежурство. Он сидел на скамейке троллейбусной остановки и ждал троллейбус. В течение часа не прошел ни один. По воскресеньям троллейбусы вообще большая редкость. Хоть и вышел заранее, не вписался в маршрут. Очередная невезуха. С учетом времени в пути, он опаздывал уже на полчаса. Можно поймать такси или нанять частника, но в кармане пять гривен. За такие деньги никто не повезет. И так, и эдак, монопенисно, ‒ опоздал. Остается дожидаться троллейбус, единственный вид транспорта украинского врача.

К нему на скамейку подсела сонная муха. Было заметно, что она и минуты не может провести без компании, уже несколько раз делала недвусмысленные поползновения сблизиться с Сергеем. Бывают же такие особы. Как джентльмен, он и мысли не допускал, чтобы воспользоваться ее состоянием, и вынужден был тактично отодвигаться. Заснув на зиму, она проснулась от теплой погоды, и очумело выползла на солнце, шевеля слюдяными крыльями. Небось, думает, что настала весна, свой-то мушиный календарь наверняка профакала, без осуждения, даже с сочувствием отметил Сергей.

Отогревшись на солнце, муха лениво почесала одну о другую задние, а потом передние ноги, затем передними ногам бодро потерла над головой и причесала ими что-то там у себя на голове. Прихорошилась. Да, но, почему ногами, а не руками?.. Все просто, если руки выросли не из того места, значит, это ноги. Окончательно распоясавшись, муха стала разгуливать по скамейке. Шла она совершенно неприличной походкой, как-то боком, едва ли ни вприсядку.

Но и этого ей показалось мало, в своем недостойном поведении она превзошла все свои прежние непристойности. Зажужжав, она неожиданно взлетела, но неудачно, с позором продемонстрировав утрату летного мастерства. Ничего другого никто от нее и не ожидал, наглядный пример небрежного отношения к тренировочным полетам. Свалившись со скамейки на землю, муха, как сбитая летчица, упала на спину и принялась возмущенно жужжать, требуя, чтобы ей сейчас же помогли перевернуться.

Эк, тебя мотнуло, хотел уж было прийти ей на помощь Сергей. Но, взвесив все рro et contra[15], принял благоразумное решение с мухой не связываться, а проводить дальнейшие наблюдения за ней издали, с высоты сидения на скамейке. Да, наблюдать за проделками этой мухи занятие увлекательное. Сегодняшнее утро, вне всяких сомнений, одно из наиболее плодотворных в моей жизни, констатировал Сергей. Жизнь перед тобой богаче любого вымысла. Разуй глаза, смотри и удивляйся.

К нему подошла девочка лет семи с апельсином в руке, и остановилась, пытаясь понять, что он с таким интересом рассматривает. Устав жужжать, муха притихла, вероятно, решила отдохнуть. Ничего не увидев, девочка склонила голову к плечу и, пристально вглядываясь Сергею в глаза, спросила тонким, нежным, как флейта голосом:

— Вы любите хурму?

— Нет. Она желтая, а желтое, к разлуке. Я скучаю по зиме, скорей бы прилетали белые мухи, — мечтательно ответил Сергей.

— Так грустно, когда безветренным вечером с неба тихо падает снег, — сказала она с таким чувством, что Сергей невольно прислушался к странным интонациям ее голоса, к таинственному глаголу звука.

Из-за клочковатых облаков выглянуло солнце. Яркие лучи брызнули Сергею в глаза, он зажмурился, в носу защекотало, ему стало немного больно и смешно, и он едва не чихнул.

— Вы такой печальный и, морщитесь… Почему? — заглядывая ему в глаза, с неподдельным участием спросила она.

— Я не печальный, я веселый. Такого развеселого поискать, да не найдешь. Просто у меня такое выражение лица. Было нормальным, а сделалось вот таким. Я как-то случайно отведал чего-то горького и, то ли скривился, то ли удивился, а лицо осталось таким навсегда. Теперь из-за этого происходят недоразумения, — обстоятельно разъяснил Сергей, барахтаясь в ее васильковых глазах.

— Да?.. У меня тоже! — с восторгом и детской доверчивостью, которая слагается из невинности и неведения, отозвалась она.

Только дети, гении и сумасшедшие могут найти общий язык, подумал Сергей. Вероятно, от того, что они более человечнее, чем обычные люди.

— А у меня такое выражение лица сделалось из-за расстройства чувств… ‒ доверительно сообщила она.

‒ Отчего же они расстроились? ‒ серьезно поинтересовался Сергей.

‒ Как бы вам сказать… У меня слишком большие ноги… Нет-нет, не подумайте! Ни сами ноги, а ступни, когда я надеваю туфли, я в них, как на лыжах. Ужасно выгляжу. Я не представляю себе, как можно жить с такими ногами… — непомерное уныние, граничащее с отчаянием, послышалось в ее голосе.

— У тебя обыкновенные ноги. К тому же, их две, что особенно радует… И ступни у тебя нормальные, голеностопные суставы, тоже, я тебя в этом авторитетно удостоверяю, как специалист по ногам, — с видом профессионала осмотрев ее ноги, солидно заявил Сергей.