Час цветения папоротников - [32]
— Когда строили этот мост и цепи были уже натянуты, ‒ между тем продолжал Сергей. ‒ Один калужский каменщик по уполномочию своих товарищей был откомандирован за водкой. Во время пасхальной заутренней он сходил за оной с киевского берега на черниговский, по цепям. На левом берегу Днепра в вольной корчме на слободке цена водки была ниже, чем в городе, и за те же деньги ее можно было взять больше. Он и пошел за ней по цепям, на головокружительной высоте в бурный ледоход.
‒ Была непогодь, ветер и мокрый снег с дождем, самая что ни есть халепа. Внизу под ним трещали и сталкивались ледяные поля, крыги налетали одна на другую и разламывались о ледорезы опор с такой силой, что весь мост содрогался, а те гигантские цепи громыхали так, что было слышно в Киеве. Купив бочонок водки, тот делегат честной компании повесил его себе на шею, взял в руки шест для баланса и благополучно вернулся на киевский берег. Водку тотчас же распили во славу святой Пасхи. Понять их можно, Пасха — праздник праздников и торжество из торжеств, — устав рассказывать, Сергей надолго потух.
Похоже, Алексей не ошибся, Сергей и в самом деле знал все на свете и еще уйму разных вещей, сверх того. Алексей выставил перед ним на выбор: два сорта украинской водки (с перцем и без перца, а просто так), шотландский виски, французский коньяк и текилу. Но Сергей отказался похмелиться, философически заметив:
‒ Пить с утра не лучший способ самосовершенствования.
«Только начни, ‒ подумал он. ‒ Хрен остановишься».
Сам Алексей опохмеляться тоже не стал, с умным видом сказав:
‒ По мнению профессиональных алкоголиков, похмеляться вообще опасно. Можно вспотеть, простудиться и заболеть насморком, ‒ а подумал он, о том же…
Да, совместное возлияние со старым другом штука замечательная, но последующий день лучше не вспоминать. Поздняк угрызаться, пить надо в меру. Вообще-то одурманивать себя — не значит наслаждаться жизнью, меланхолично размышлял Сергей. Дельная мысль, сродни тем, которые возникают в отношении полового сношения после сношения…
Его сегодня донимал похмельный юмор, он сидел и между прочим, думал, что искать вход в катакомбы заведомый бесполезняк. Столько лет прошло, нечего корячиться, хрен найдешь, а вот завтра неизбежно приближалось и поутряку, хоть на четырех костях, но на дежурство идти придется. Вопрос с входом в пещеры оставался открытым. Но не такой-то это оказался серьезный затык, как нередко случалось, решение пришло тогда, когда он был занят посторонними мыслями. Неплохо отыскать эдакого Вергилия, который отведет их в нужное место, а там уж они сами разберутся.
— Нам бы найти подкованного чичероне[9], который знает киевские пещеры. С ним будет намного проще… — с заметной прохладцей озвучил решение проблемы Сергей.
Его больше интересовало завтрашнее дежурство, а не пещеры. Работать в воскресенье, это какой-то мазохистский изврат, да к тому же и грех, осуждаемый христианской религией. Если же разобраться по справедляку, то будь он евреем, дежурить в субботу, тоже был бы грех, а если бы он был мусульманином, то и в пятницу, такой же грех, ничуть не меньше. Видно, работа — это сплошной грех. Все работают, каждое утро бредут на работу, как овцы. А, надо ли это? Или, так ли уж это жизненно необходимо? На х… упал этот гемор! Борясь с зевотой, Сергей прикрыл рот рукой и хрустнул челюстью. Алексей этого не заметил.
В последние годы Сергей все острее испытывал отвращение к своей работе, самой гуманной в мире. Наверное, постарел. Хотя, если говорить откровенно, Сергей понимал, что он не так постарел, как устал от этой пустой, никому не нужной жизни и нищенской оплаты своего подвижнического и всеми презираемого труда. Он знал свой диагноз: «Синдром эмоционального выгорания», так называлась его болезнь.
Работа врача скорой помощи довела его до эмоциональной опустошенности, физического и умственного истощения. Нелюбовь к своей работе переросла в нем в нелюбовь к себе и к окружающим. Но ничего другого, кроме как лечить людей, он не умел. В этом был его тупик, и тупик этот называется: «безрадостная жизнь». Как из него выбраться, он не знал, оставалось лишь скорбеть над несовершенством нашего мира… И неожиданно, не отдавая себе отчета в том, ему подумалось, что все былое, вся его жизнь, есть одна большая ошибка. Что только не взбредет в голову с перепоя.
Чтобы чем-то себя занять, Сергей принялся рассматривать висевшую против него на стене репродукцию «Черного квадрата» Малевича. Интересно, о чем он думал, когда писал свое «нетленное» произведение в 1913? Многие воспринимают его, как пошлый примитив, черная дыра ‒ символ пустоты. А может, он догадывался о грядущем распаде, интуитивно почувствовал, что Россия скоро превратится в вонючее пустое место? Пожалуй, не без того. Безусловно, он красочно написал финальную точку бытия, но не в упрощенном виде, дескать, всему конец, а напротив, конец одного бытия является началом новой жизни.
Эти, чуть различимые предчувствия новой жизни Малевич передал едва заметными, но значимыми неправильностями в абрисе и в окраске черного квадрата. Именно они превращают мертво застывшую форму надгробного камня бытия в нечто новое. И происходит чудо, «Квадрат», теплея изнутри, оживает, обещая новое будущее. Быть может, в этом художественном решении и воплощена мысль мастера, анализ, синтез и пластика?
Деньги дают независимость, но не всегда. Порой они ничего не дают, а только забирают. Ни за какие деньги не купишь средство от духовной нищеты. Открой эту книгу, и ты узнаешь кое-что о блеске и нищете охотников за деньгами.
Действие происходит в Запорожье, металлургическом центре Украины во время правления Брежнева. Молодой человек Андрей, поступив в мединститут, окунается в атмосферу ВУЗов периода застоя. Разочаровавшись в своем выборе, он не знает, будет ли учиться дальше. Андрей знакомится с девушкой Лидией из андеграундной молодежи. Она ведет праздный образ жизни, злоупотребляет алкоголем, тяготеет к преступной среде. Герои романа встречаются с представителями разных слоев общества, показано всеобщее оболванивание, фальшь и социальное неравенство, царящие в лагере социализма.
Повесть-сказка, без моральных нравоучений и объяснения смысла жизни для нашей замечательной молодежи. Она и без нас все знает.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.