Чары пленницы - [10]

Формально Марсель был коком, но имел страсть к изобретениям. И хотя некоторые его творения были более чем неудачны, эта идея Коулу так полюбилась, что он дал развесить такие полки повсюду на корабле.

– Mon Dieu! Кошмар! Что происходит? Ах, la petite femme! Elle est mortes, sacrebleu.

– Марсель, ты опять лопочешь по-французски.

– Пардон, капитан. Она лежит так тихо, что я боюсь, она умерла.

– Если плач может служить указанием, пять минут назад она была жива. – Коул посмотрел на Марселя, и тот поверил, что девушка еще жива. – У нее беспокойный, тяжелый сон, чтобы залечились раны на теле, ей надо больше спать. Ты можешь что-нибудь сделать?

– Oui, ну конечно. Я же корабельный врач.

– Да, только тебя редко вызывают для чего-нибудь, кроме стряпни, старина, – с усмешкой сказал Коул.

– А, не признаешь, а сам веришь, что я умею лечить, иначе не попросил бы помочь девушке. Ты добрый человек, капитан, это я тебе точно говорю, хоть сам ты в себя не веришь.

– Хватит, старый болтун. Давай работай, мне нужно, чтобы она рассказала все, что сможет, о Драконе.

– Черт, так это правда? Она действительно спаслась от этого дьявола? Замечательно!

– Будет замечательно, если это действительно он.

– А есть сомнения?

– Я не уверен. Других свидетелей нет, только эта девушка. И если ты не начнешь ее лечить, я могу так и не получить ответов на свои вопросы.

– Иду, иду. – Марсель подошел к койке и стал выставлять на стол пузырьки с загадочными травами и баночки с мазями.

Коул поправил стол и стулья, зажег лампу и перенес ее поближе к Марселю. Он старался не смотреть на измученное лицо Бейли, а наблюдал за тем, как Марсель водит руками над ее телом, не касаясь одеяла. Он часто замирал, сосредоточенно сдвинув брови. Коул не делал вид, что понимает древнее искусство целительства, которому Марсель обучился, живя в Японии, но он на себе испытал волшебный дар старика и не ставил под сомнение его силу.

Через несколько минут Марсель выпрямился, глубоко вздохнул и принялся отрывать полоску от рулончика чистой материи.

– Она будет жить?

– Oui, да. Кости не сломаны, внутренние органы не повреждены. Она сильная, эта девушка. В ней много жизни, – заключил Марсель, смешивая в мисочке мазь и толченые травки.

– Отлично. А что с этим? – Коул показал на шею девушки.

Марсель щедро намазал рану вонючей смесью.

– Это предохранит ее от инфекции. Останется шрам, который не должен быть у юной леди, но эту он не сможет испортить. Elle est tres jolie, non?[1]

Коул не отвечал. Он сказал себе, что ее внешний вид – несущественная деталь. И все же он невольно посмотрел на ее лицо, когда Марсель перевязывал шею. Длинные темные ресницы лежали на щеках, веки прикрывали глаза, но он помнил, что они такие же голубые, как вода вокруг его дома на острове.

Он отошел от койки, надеясь, что при этом удалится также от нежеланных мыслей, и направился к столу. Сапог скользнул по осколку зеркала, напомнив о том, как Бейли застигла его врасплох. Гордость Коула была уязвлена. Подумать только, тонюсенькая, избитая девушка чуть его не убила, и где? На его собственном корабле, в собственной каюте. Он и предположить не мог, что девушка осмелится ему угрожать.

Однажды беспечность его чуть не сгубила, второй раз он ничего подобного не допустит.

Время еле тянулось. Марсель готовил смеси, бормоча обрывочные фразы на французском. Девушка не приходила в сознание, металась, ее стоны разносились по каюте и терзали нервы Коула.

– Merde! Это работа дьявола, вот что я скажу. Только дьявол мог такое проделать с бедной девушкой, – с ненавистью буркнул француз.

У Коула выпало из пальцев гусиное перо. Он закрыл глаза и потер переносицу. Клякса наползала на незаконченную запись.

Вряд ли это имеет значение. С тех пор как он сел за стол, он записал в судовой журнал не больше трех строк. Его отвлекали звуки за спиной, не говоря о том, что старый кок кудахтал, как наседка.

Пропади все пропадом! Он давно окружил сердце прочным барьером. А сейчас оказался причастен к тому аду, от которого она пострадала. И хотя у него было к ней дело, он призадумался, стоит ли взваливать на себя такую проблему, как Бейли Спенсер. Скорее бы допросить ее и высадить на сушу.

И чем скорее, тем лучше.

Коул воткнул перо в чернильницу, вынул из ящика баночку с песком. Посыпал на круглую кляксу и понаблюдал, как песок впитывает в себя чернильную лужицу.

– Ты закончил свое вуду? – спросил он, разворачивая стул к старику.

– Non, капитан, у нее много ушибов. Я стараюсь быть нежным, девушка такая трогательная.

Коул сомневался, что в ней есть что-нибудь трогательное.

– Внешность обманчива, Марсель. Она отбилась от Дракона. В его руках трогательная девушка не осталась бы в живых, чтобы теперь отвлекать меня от работы.

Марсель хохотнул:

– Истинная правда, капитан. Я ею восхищаюсь. Маленькая, а такая сильная духом.

– Вот и прекрасно. Значит, она не умрет, пока ты приготовишь обед. Команда не должна голодать из-за того, что ты желаешь с ней нянчиться.

Марсель открыл было рот, но опять закрыл. На лице его застыло удивление. Коул тяжело вздохнул. Он, конечно, расстроен, но не в его манере изливать дурное настроение на члена команды.