Чары Мареллы - [8]

– Невелика потеря.

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Мари. – Он был великим человеком, и то, что о нем забыли, нисколько не умаляет его достоинств и, скорее, говорит о нашей непредусмотрительности и склонности закрывать глаза на то, что нас не устраивает по тем или иным причинам.

– Не знаю. Может быть, ты и права, но меня он, честно говоря, пугает. Вернее, уже – пугал.

– Да кто он такой, в конце концов?! – Пикассо становился неприятным, когда выпадал из разговора. Несмотря на многочисленные замечания супруги, он так и не смог избавиться от этой черты характера, которая была свойственна многим талантливым людям, избалованным вниманием публики.

– Многие называли его антиутопистом, – примирительным тоном заговорила Мари. – Но я считаю его провидцем, который обладал великим даром видеть будущее, как никто другой. Его трагедия была в том, что он не умел вовремя остановиться.

– То есть?

– Ну, пока он просто писал, его считали забавным. Но когда все, что он перенес на бумагу, начало сбываться, люди, испугавшись, отвернулись от него.

– Но это же глупо! – Пабло искренне возмутился и мысленно пообещал себе познакомиться с творчеством писателя поближе при первом удобном случае.

– Глупо, – согласилась девушка. – Я знала его лично и могу сказать, что нам предстоит еще не раз удивиться тому, как четко он видел этот мир. Мне иногда кажется, что он был практикующим хирургом, но разрезал не человеческие тела, а препарировал саму жизнь со всеми ее опухолями и жировыми отложениями.

– Мари, фу! – Ольга брезгливо сморщилась. – Давай обойдемся без физиологии, ты ведь знаешь, что я не терплю этого.

– Нет, нет, продолжай, – заинтересовался Пикассо. – Вскрытие жизни – это интересный образ.

Ольга решительно поднялась со своего места и взяла в руки изящный зонт, расписанный вручную самим художником:

– Или вы прекращаете говорить всякие гадости, или я ухожу сейчас же!

– А мы с Ольгой решили податься в теплые края. – Пабло умел так быстро менять тему разговора, что у его собеседников просто не оставалось времени обижаться на него. Вот и сейчас он принялся перечислять места предполагаемого отдыха, будто только это его и интересовало. Ольге не оставалось ничего, кроме как сесть и, сердито сверкая глазами, ждать момента, который позволил бы ей доиграть до конца роль оскорбленной невинности. Однако Пикассо не был намерен предоставлять ей такую возможность, и спустя уже пару минут Ольга, забыв про недавнюю обиду, включилась в обсуждение плюсов и минусов курортов, которые ей предлагал муж.

– Океания? Чтобы ты там бегал за молодыми таитянками, как Гоген? А мне что прикажешь делать, пока ты будешь развлекаться? Нет, меня это не устраивает. К тому же я не хочу уезжать слишком далеко от дома. Няньки няньками, но Полю всего пять лет, ему необходимо материнское внимание. Может быть, просто поедем на юг Франции? Там сейчас, наверное, очень красиво – и морской воздух пойдет тебе на пользу. Я ведь говорила, что ты слишком много куришь.

– Разве это путешествие? – Пикассо недовольно скривился, представив себе прогулки по побережью в промозглую погоду. Он, конечно, любил дождь, но предпочитал наблюдать за ним, сидя в уютном теплом помещении и потягивая ликер или коньяк. – К тому же сейчас там слишком холодно для купания, а покидать камешки в воду я и здесь могу. Это вообще не вариант. С гораздо большим успехом мы могли бы сейчас отправиться в твой любимый De Flore – впечатлений будет больше, а времени, потраченного на дорогу, меньше.

– Так я тебе об этом уже битый час говорю! – победно воскликнула Ольга, поймав супруга на слове. – Не нужно мне никакого моря, если ты прямо сейчас согласишься пойти со мной туда.

– Нет, вы слышите эту женщину? – простонал Пабло, обращаясь то ли к потолку, то ли к статуэткам китайцев, насмешливо наблюдавшим за ними сверху. – Вот всегда она так. Месяцами донимает меня разговорами о том, как хотела бы поплескаться в теплой воде и поваляться на песке, а как только я соглашаюсь, тут же разворачивается на сто восемьдесят градусов. Хорошо, я согласен, если Мари пойдет с нами. Мне нужен хоть кто-то, с кем было бы приятно пообщаться.

– Извини, но сейчас я никак не могу, мне нужно завершить одно дело. – Мари мысленно улыбнулась, вспомнив о том, сколько ей понадобилось времени, чтобы научиться отказывать Пабло, однако, заметив, как помрачнел художник, поспешила добавить: – Но я обязательно присоединюсь к вам чуть позже. Обещаю.

– Ну, если только так. – Пикассо все еще хмурился, но уже готов был уступить супруге. Тем не менее ему хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним, поэтому он многозначительно предупредил Ольгу: – Но я иду при одном условии: если там не будет никого, кроме этих сумасшедших подражателей, которых ты называешь художниками, то я оттуда сразу уйду, так и знай.

– Я слышала, что туда Дали периодически заглядывает, – напомнила Мари.

– Кто? – не понял Пабло.

– Ну, Павлуша, неужели ты не помнишь Сальвадора? Он такой вежливый и в то же время абсолютно самодостаточный – подобное сочетание сегодня встречается все реже и реже. В нем сразу видна порода. – Ольга не без оснований считала себя специалистом по отделению «нужных» от «ненужных» – часто ее выводы, сделанные уже после пары минут общения с человеком, на сто процентов соответствовали действительности, поэтому Пабло всегда прислушивался к мнению супруги по поводу своего окружения.