Чародей Киев - [14]

Они долго ломали голову, пытаясь припомнить стихи про свободу и освобождение, но все их потуги кончились практически ничем — как и магия, рабовладение также являлось неотъемлемой частью того мира, в котором они очутились, так что они усомнились в эффективности любого заклятия, призванного заклеймить это позорное явление. А несколько негритянских спиричуэлс, которые Ши удалось припомнить, делали упор на свободу от рабства в совершенно ином мире.

— Не думаю также, что есть смысл пытаться заморозить Дон, чтобы она смогла перебежать его по льду, — даже если б нам такое и удалось, — заключил Ши, поглядывая на закат. — Может, ночью в моем подсознании что-нибудь щелкнет и меня осенит. И вправду утро вечера мудреней, хоть русские и твердят это каждую минуту. Ну что, пошли на обед, док?

— Только не сегодня. У меня действительно нет аппетита.

«Врач, исцелися сам», — подумалось Ши, когда он еще раз бросил обеспокоенный взгляд на Чалмерса, — но того, как видно, и впрямь можно было спокойно оставить без присмотра на часок-другой.

Оба уроженца Огайо были далеко не в восторге от кухни Киевской Руси, которая представляла собой, как и в Царстве Фей, набор необычайно замысловатых и зверски приправленных блюд. (Осетр, начиненный карпом, который, в свою очередь, был начинен кефалью, начиненной форелью, которая тоже была начинена чем-то, что Ши не сумел опознать и что было начинено яйцом, внутри которого обнаружилась начинка из гороха, — таково было одно из главных блюд, которое он припоминал без особого удовольствия). Но за обедом было крайне желательно расположить к себе патриарха, профессия которого естественным образом не располагала привечать всяких колдунов, сшивавшихся в княжеских владениях.

Так что Ши, нацепив на плечи свой лучший кафтан, а на физиономию — приличествующую случаю мину, чинно направился на свое место за столом, стоявшим по соседству с княжеским. Ши был немало удивлен, когда патриарх уселся рядом с ним, а не за столом для особ более высокого ранга.

— Да улыбнется Господь и тебе, и присным твоим во всех законных начинаниях ваших! — негромко произнес патриарх.

— Да будем мы всегда достойны милости Его! — отозвался Ши, гадая, к чему это священнослужитель клонит.

По ходу обеда выяснилось, что патриарху, почти ровеснику Ши, захотелось послушать рассказы о его путешествиях. Психолог малость их подредактировал, резонно предположив, что признаваться во встречах с демонами, после которых ему удалось остаться в живых, не стоит.

— Я всегда любил сказки, вот и изводил своего отца, чтоб он научил меня читать, — мечтательно проговорил патриарх. — Естественно, он решил, что расположен я прежде всего к стезе божественной!

— Умеющему читать открыты все виды мудрости, — уклончиво заметил Ши, надеясь, что не брякнул что-нибудь не то.

— Или дурости, — отозвался патриарх. К чему бы там ни тянуло его в раннем детстве, ныне он был профессиональным церковником.

Патриарх удалился сразу после обеда. Ши тоже. Рид Чалмерс посапывал в отведенных им покоях. Поглядев на него, Ши и сам залез под одеяло.

Следующие несколько дней Ши с Чалмерсом провели, выдумывая потенциальные заклинания и сожалея, что нет ни единой возможности предварительно опробовать хотя бы часть из них. После того, что Маламброзо сообщил о набожности местного населения, нечего было и думать делать подобные попытки, даже если патриарх и стал проявлять к ним большую благосклонность. Чалмерс избегал человеческого общества и редко покидал свои покои. Ши и не пытался как-то расшевелить его и вывести на люди — Чалмерс был явно не в настроении для дипломатических экивоков.

Но временами Чалмерс не желал видеть вообще никого, и Ши оставалось только проводить эти часы на тренировочном дворе. Регулярное мотание между мирами означало регулярные фехтовальные тренировки, даже дома в Огайо. Ши беспокоился, оставляя коллегу наедине с самим собой в такие часы, но все равно ничего поделать не мог и как психолог знал, что временами лучше побыть одному.

«Вот уж не думал, что такой опытный человек забьется в свою скорлупу и станет скулить под одеялом, — думал Ши. — Как-никак, он считается моим наставником!»

— Принципы распространения и подобия должны действовать в этом мире, — суммировал Чалмерс как-то утром, — и вы успели доказать, что и синтеза тоже. В магии здесь как нигде силен словесный элемент, а производимый эффект может чересчур уж буквально определяться текстом. Этот ваш анальгетик из ивовой коры не оказался бы столь горьким, если б вы не настояли на этом в своем заклинании.

— От жизненных реалий тоже далеко отклоняться не стоит, — защищался Ши. — Чай из ивовой коры, естественно, горький. Иначе бы он не действовал.

— Маламброзо, судя по всему, все-таки нашел способ обойти ограничения, характерные для магии в этом мире, — горько констатировал Чалмерс. — Эти его маскировочные чары — то самое, при помощи чего можно было бы спасти Флоримель.

— Не забывайте — от нас ожидают, что мы разрушим эти самые чары к чертям. Игорь не хочет, чтоб его людям морочили голову, когда дело дойдет до битвы.

— Значит, он все еще планирует поход? — спросил Чалмерс.