Чародей - [204]

— Выбор небольшой, — сказала Фарадей, вернувшись к ней с полотняной ночной рубашкой и красной накидкой. — Ты такая, какой сделал тебя отец.

— Мой отец?

— Он же ведь один из богов, так сказала тебе твоя мать, — подняла бровь Фарадей. — Что это за ночь была, когда бог заприметил твою мать?

— Мне так много еще предстоит узнать, — сказала Азур.

— У тебя будет для этого очень много лет.

То, что Фарадей имела в виду, вдруг в полной мере дошло до нее.

— Ох! — воскликнула Азур и зажала рукой рот. Синие глаза ее широко раскрылись.

— Много лет, — улыбнулась Фарадей, — ты вполне насладишься своим любимым и вырастишь детей. — Она села на кровать рядом с Азур. — Мне бы хотелось, чтобы ты кое-что для меня сделала.

— Все что угодно, — с жаром сказала Азур.

— Азур, люби за меня Аксиса. Расти за меня его детей. Всех детей. — И голос, и выражение ее лица показались Азур немного странными, но она не придала этому особого значения. — Напомни обо мне детям. Расскажи им о Фарадей, которая любила их отца и стала тебе подругой. Расскажи им о Всемогущей Матери, Азур, когда я сыграю роль, отведенную мне пророчеством.

— Фарадей…

— Я пойду своим путем, — сказала Фарадей. — Но я хочу сохранить зародившуюся сегодня нашу с тобой дружбу. Азур, в ближайшие месяцы мы с тобой встретимся.

Азур нахмурилась.

— Как?.. — хотела она задать вопрос, но Фарадей ее прервала.

— Найдем способ. Если получится, возьму тебя с собой в Священную рощу. Икарийских чародеев там не слишком-то привечают, но для тебя, полагаю, Всемогущая Мать и Рогачи сделают исключение. Они все такие удивительные, Азур, я очень хочу тебе их показать. Когда это произойдет, пока не знаю. Хорошо бы, ты приводила с собой и детей.

Азур смотрела на сидящую рядом с ней красивую женщину и чувствовала себя такой незначительной.

— Фарадей, — сказала она. — Спасибо тебе.

Фарадей снова ласково потрепала ее по щеке.

— Я рада тому, что подружилась с тобой, Азур. Ну а теперь, — она перешла на деловой тон, — ложись и поспи. Тебе нужно как следует отдохнуть. По крайней мере, до рождения близнецов. Спи.

Азур закрыла глаза.

Фарадей долго еще сидела рядом, поглаживая по волосам спящую женщину.

«Тебе предстоит долгое и удивительное путешествие, — подумала она, — как и Аксису, как мне. Остается молиться, чтобы боль наша осталась позади и чтобы хоть кто-то из нас сумел пережить ее».

Потом Фарадей встала и разгладила руками юбку. Подошла к спящим в кресле Аксису и Калуму.

— Аксис, — сказала она тихо, встав на колени возле кресла.

Он вздрогнул и проснулся.

— Азур? — Глаза испуганно метнулись к кровати.

— Она спит. У нее все хорошо, Аксис. Я хочу оставить тебя с твоей любимой.

— Фарадей, — пробормотал он и потянулся рукой к ее лицу.

— Аксис, — она лучезарно ему улыбнулась, но Аксис заметил в ее глазах слезы. — Аксис, мы полюбили друг друга, когда я была просто Фарадей, дочерью графа Айсенда из Скарабоста, да и ты был просто Аксисом, Боевым Топором Сенешаля. Сейчас мы уже другие люди. Совершенно другие. И не можем стать теми, кем были когда-то. Возможно, для сохранения нашей любви нам нужен был бы живой Борнхелд. — Она помолчала, но Аксис чувствовал горечь в ее словах. — Как бы он посмеялся, узнав, что смерть его разрушила нашу любовь.

— Фарадей, — снова заговорил он, и снова она не дала ему продолжить.

— Нет, Аксис, поздно. Ты не сможешь сказать мне ничего, что излечило бы мою боль. Аксис, люблю я тебя по-прежнему, но оставляю тебя Азур. Пусть она станет твоей женой. Обязательно женись на ней, Аксис. Она — драгоценность, которую ты не смеешь потерять.

Фарадей улыбнулась, но глаза ее смотрели на него сурово.

— Мне пора, Аксис. Надо исполнить миссию, возложенную на меня пророчеством. Не бойся. Послушай меня, я официально разрываю клятву, данную тебе в Горкентауне. Отказываюсь выйти за тебя замуж, отпускаю тебя к Азур. И делаю это ради нее, — сказала она охрипшим голосом, — то, что было когда-то между нами, Аксис, прошло. Ты свободен.

«Но свободна ли я? — подумала она. — Свободна ли я?»

Она смотрела на него, стараясь запечатлеть в памяти его лицо, наклонилась и нежно поцеловала в губы.

— Прощай, Аксис.

Встала и поспешно пошла к двери. Аксис сделал движение, чтобы остановить ее, но разбудил Калума, и ребенок заплакал. Пока Аксис успокаивал сына, Фарадей ушла.

Фарадей остановилась на пороге, пропуская в переднюю самого большого алаунта, а потом закрыла за собой дверь.

Люди напряженно смотрели на нее.

Фарадей вымученно улыбнулась.

— Все хорошо. Не ходите пока туда. Пусть они часок-другой поспят. Потом поговорите. — Посмотрела на Исгриффа, улыбнулась Ривке уже спокойнее. — Ривка? Могу я поговорить с тобой?

Ривка кивнула, и обе женщины вышли в коридор.

— Ривка, я ухожу. Не хочу становиться между ними. Ох, Ривка, пророчество очень жестоко, — голос ее дрогнул.

Ривка, успокаивая, прижала ее к себе, Фарадей наконец оторвалась от нее, утерла слезы.

— Я должна пойти к блюстителям, Ривка, поговорить с ними, а потом отправлюсь в долгое путешествие. Уж и не знаю, увидимся ли мы еще.

Ривка почувствовала, что и на ее глаза набежали слезы. Фарадей права: пророчество жестоко. На Азур она смотрела как на дочь, так же относилась и к Фарадей, особенно потому, что та тоже была ихтарской герцогиней. Бедная Фарадей. Она не меньше, чем Азур, заслуживала счастья.