Чародеи - [11]

— У вашего генерала морали не больше, чем у акулы! — возмутилась Сэм. — Как он мог преспокойно сидеть в тепле и наблюдать, что творится вокруг?

— Мне кажется, ему было прекрасно известно, чем все это кончится.

— Как это? Но ведь в такой неразберихе все было просто непредсказуемо!

— Ну, не совсем…

— О чем ты говоришь? Вы же могли перебить друг друга!

— Это предсказуемо, не так ли? Но я полагаю, что этого не должно было произойти. Нас было слишком много — с полмиллиона. Это целое общество, а анархия неустойчива. Когда небольшие банды начали понимать, что не могут быть уверены в победе над другими, они заключили перемирие и слились в одну большую банду, которая наверняка одержала бы победу в любой схватке с бандой поменьше.

— Поэтому другая небольшая банда тоже соединилась с соседней. — Сэм понимающе кивнула. — А значит, все эти банды превратились в маленькие армии.

— Так. Только большинство из нас не понимало этого; мы просто знали, что три большие банды сражаются друг против друга.

— Ты говорил о нескольких, что рвались к власти?

Дар кивнул. — Они тоже поняли, что лучше объединиться.

— Итак, две из них заключили перемирие и набросились на третью?

— Нет, сначала на нас напали волмарийцы.

— Да? — Сэм изумленно уставилась на Дара, потом кивнула. — Логично, конечно. Я хочу сказать, почему они должны были спокойно наблюдать, как вы объединяете свои силы?

— Правильно. Нас легче было разгромить, когда мы были не организованы. На стенах больше не было часовых, и волмарийцы знали, что на нас нужно нападать ночью.

Сэм вздрогнула. — Тогда почему вас всех не перебили в кроватях?

— Потому что Большая Тройка выставила часовых, чтобы быть уверенными, что никто не нападет на них ночью. Неожиданно прозвучали сигналы тревоги, и все побежали на зов — знаешь, военная выучка сказалась.

— Военная выучка? — Сэм уставилась на него. — Я вас преступниками считала.

— Да, но при этом все мы оставались солдатами. Ты что думаешь… Армия направила бы нам в подмогу несколько батальонов, чтобы сразиться с волмарийцами? Нам пришлось самим бороться за свои жизни, со своими сержантами и лейтенантами. Его охрана стояла поодаль и следила за происходящим со стороны… держа в руках на всякий случай лазерное оружие.

— А вам позволялось иметь оружие?

Дар пожал плечами. — Только луки и стрелы. С ними мы И пошли на вол марийцев. Как только зазвучал сигнал тревоги, мы автоматически побежали за луками и стал стрелять во всех попадавшихся на пути волмарийцев. Похватав оружие, мы, естественно, закричали: «Что нам делать сержант?»

— И много сержантов было среди вас?

— Да как тебе сказать, нам хватило… Знаешь, звание дает кое-какие преимущества. Они приказывали нам, что делать.

— Насколько я понимаю, сержанты всегда это делают.

— Ну, да. Но в данном случае мы получили от них указание убивать каждого, у кого нет униформы — сами сержанты отправились на поиски лейтенантов, чтобы получить у них дальнейшие указания. Мы отбивались от врага, а тем временем лейтенанты требовали от Шаклара указаний.

— Но почему они…? — Сэм остановилась на полуслове, глаза ее расширились. — Я, кажется, кое-что поняла: солдаты по сути своей бюрократы. Никому не хочется, чтобы его обвиняли.

— Да, возможно, ты права, — заметил Дар. — Как я уже сказал, когда волмарийцы подошли к городским стенам, сработала привычка. Вероятно, у Шаклара тоже. Он начал отдавать команды.

— Привычка, боже мой! Он просто ждал такой возможности… он все просчитал!

— Хочешь, чтобы я поспорил с тобой? Так или иначе, он занял наблюдательный пост, не пренебрегая при этом тактикой. Он начал отдавать приказы. — Дар покачал головой. — Если их вообще можно назвать приказами! «Лейтенант Вокер, слева прорвалась банда волмарийцев; мне кажется, вам следует бежать туда и устроить им небольшой сюрприз». «Лейтенант Эйбл, отряд сержанта Дортера по численности уступает вашему в два раза; не направили бы вы ему своих людей?»

— Прекрати! Ни один генерал не разговаривает так со своими подчиненными!

Дар поднял ладонь. — Клянусь, я слышал все это собственными ушами! Случайно подслушал рацию лейтенанта Вокера.

— Ты хочешь сказать, что участвовал в той битве?

— А разве у меня был выбор?

— Но я поняла, что ты нашел себе щель и спрятался там!

— Но ведь я не сказал, что мне это удалось, не так ли?

Сэм отвернулась. — Я не могу поверить. Почему он был так вежлив? — Мы поняли это позже. Действительно, он говорил нам, что это наша война, и сражаться или нет — наше дело; но он хотел дать нам совет, если, конечно, мы того желали.

— Хороший совет, насколько я понимаю?

— О, очень хороший! Нам потребовался всего час, чтобы прижать волмарийцев к стене. Потом Шаклар велел лейтенантам отступить и дать им возможность уйти. Все они были против. «Представилась такая возможность покончить с этими ублюдками!» «Разумеется», — ответил Шаклар, — «Но у всех у них остались дома братья и племянники — на каждого из вас по шесть волмарийцев. Но если вы захотите истребить их… что ж, вам это удастся, но за каждого своего они убьют двоих ваших». Лейтенанты признали, что он говорит разумно, поэтому сделали так, как он велел, и отступили. Волмарийцы, пораженные такой тактикой, перебрались через стену и умчались прочь.