Чардым остров - [27]
* * *
Всё, опять неразборчиво совсем. Что он чепуху всякую писал, Митька этот.
Да зачем это ему пригодилось бы? Он что, думал, что муру эту читать его потомки будут?
– А ведь читают все теперь! А что читать-то? Газеты? Как скважину пробурили в Ад глубокую и голоса там кричат голосом нечеловеческим? Ну, вот надо было сверхглубокую скважину пробурить… Пробурили, а написали что? Кстати, написали тогда такую чушь в «Комсомольской правде», приличная газета раньше была, а теперь?
Так, а здесь что? Ага, вот снова понятно, что-то типа лекции… Заголовок что ли? Точно – заголовок.
ЕПИФАНОВ
Может, лекцию кто читал, или о нём, о Епифанове это лекция? Ну-ну…
* * *
Издавна ведётся спор, чем является хирургия – только наукой или ещё и искусством? Раньше точно не признали хирургию наукой. Это было ремесло, которым занимались цирюльники, брадобреи. Дипломированные врачи считали для себя зазорным лечить раны и делать операции – вправлять вывихи, удалять камни из мочевого пузыря.
* * *
Точно, лекция, какая-то про хирургию. Ага, рассказывал Митька однажды мне про то, как у них занятия по хирургии проходили… Ну-ну, почитаем. Первоначальное образование Николай Батуев получил в ДОМАШНИХ условиях.
* * *
Надо же, «в домашних»! Кстати, а кто такой Батуев, ни разу не слышал. Так, что тут ещё?
* * *
В студенческие годы Батуев проявлял большой интерес к анатомии. На способного ученика обратил внимание выдающийся учёный, руководитель кафедры анатомии человека профессор В.Л. Губер.
* * *
Надо же, и про этого ничего не знаю, да и Митька тоже не рассказывал ничего такого мне.
– Интересно-интересно, а на следующей странице что? Венцеслав Леопольдович Грубер родился в Богемии, медицинское образовании получил в Праге.
* * *
Ага, интурист, значит, ну тогда ясно… Не любят у нас, и никогда не любили про загран спецов рассказывать, Дескать, мы сами во всём с усами. Подожди, там Губер, а тут Грубер? Опечатка-описка что ли? Ладно, выясним скоро…
* * *
О строгости и своеобразии личности знаменитого анатома Грубера ходили многочисленные рассказы, передававшиеся из одного поколения студентов в другое.
* * *
Ага, Грубера всё-таки…
* * *
Будучи студентом 4 го и 5 го курсов, Батуев по предложению профессора Грубера руководил практическими занятиями студентов младших курсов.
* * *
Надо же, студент руководил, деньги то ему, руководителю этому платили?
* * *
Как правило, такие занятия вели врачи – штатные сотрудники академии. То, что Грубер доверил проведение этих занятий студенту, говорило о незаурядных способностях и основательных познаниях молодого Николая Батуева. Обязанности руководителя студенческими занятиями на кафедре Грубера были сложными и ответственными. Нужно учить студентов технике приготовления анатомических препаратов, давать им объяснения с строении органов и систем человеческого тела, проверять усвоение предмета. По окончании работы над препаратом студенты должны были сдать экзамен по соответствующему разделу анатомии. Эти экзамены Грубер принимал всегда сам. В течении учебного года каждый студент держал до семи таких экзаменов, а в случае неудачи ещё бесчисленное множество переэкзаменовок. Батуев отвечал за качество изготовленных препаратов и за знания своих подопечных студентов.
* * *
Да ни в жисть не поверю, что и Митьку так учили, да рассказывал он, как учили их, и хирургии как учили, и другие всякие предметы – и учить даже не заставляли, а дипломы всем давали, что я сам не учился что-ли?
* * *
Глава 11 Митька в Ленинграде
Как поступил Митька в институт, подарил ему папаша ножичек, ну да про это писал уже я, про ножичек перочинный со знаком качества советским, значком в виде, да, а какой знак то был, помнит ли его кто? Короче, в виде знака специального, знак качества тот был. Вот так правильно сказал я. Я, это автор значит. Автор статьи этой художественной, где всё вымысел, а ни слова брехливого нет, ни одного в статье.
Но, как сейчас говорят:
Что, и это всё, что ли, ну ни фига себе? Митька, в институт, значит, сам поступил, а ему папаша его ничего лучшего, как ножичек перочинный подарить смог, так и не дал больше ничего, так что-ли? Да на фиг такой папаша нужен был, да за что же его Митька этого, папашу то своего любил-обожал спрашивается…
Нет, конечно…
Папка его поехал Митьке своему город своей молодости-юности, город своих надежд показывать. В Ленинград город они поехали! Вдвоём поехали, без мамки Митькиной. Хотя папке и мамке хорошо тогда вдвоём друг с другом в Ленинграде вместе было, но Митька тогда ещё не было и вовсе. Не родился он, Митёк то тогда.
Но фамилия у мамки уже тогда была Волобуева, как и у папки его, да и у самого Митьки, ну Димы, то есть.
Митькой-Митяем его в колхозе начали называть, когда Мартышку Светку, ну Синицину Свету, (забыли что ли), Дима этот Мартышкой назвал. А она его в отместку Митяем и окрестила! Да помните Вы всё, а не помнит кто, так тот пусть сначала всё и читает.
Где спрашиваете, читать? – Да где-где, да в исповеди Митькиной!
Ну, как там поездочка организовалась, мне Митька то так и не рассказал ещё, но вот дневничок то свой, с заметками своими путевыми, да прочими разными, так он дал почитать. А я взял, да и выписал самое интересное, а то так много ерунды там всякой было, и почерк этот Митьковский корявый, что фиг прочтёшь его.
Автор рассказывает о своей встрече с Северной Двиной спустя четверть века после первой поездки. Следуя по знакомым местам, он описывает зримые перемены, происшедшие в жизни северян за годы послевоенных пятилеток, сегодняшний день, далекое и недавнее прошлое края.Второй рассказ — о Мезени. Читатель побывает в удорских деревнях с их своеобразным бытом, проплывет по речным плёсам на лодках, посетит старинные русские села Нижней Мезени.
Название книги говорит само за себя. Это короткие рассказы об интересных случаях, связанных с путешествиями, произошедших с 1996 по 2009 год – с тех пор, как я начала путешествовать автостопом. Какой у меня стаж сейчас – трудно сказать, бросила считать после четвертого экватора (экватор равняется 40 000 км). По меркам нашей тусовки, за рубежом я бывала мало: только половина стран Европы, США и Китай, да и по СНГ путешествую не так много – уже больше половины времени сижу дома. Но в поездках, да и не только, случалось такое, чем стоит поделиться.
Анна Чайковская пишет о Будапеште как о городе замершего времени. Здешний календарь мог бы остановиться на 1896-м. В тот год страна отмечала Тысячелетие, дела шли отменно, Будапешт был одной из двух столиц Австро-Венгрии, азартно соперничал с императорской Веной и, несмотря ни на какие трудности, разочарования и неудачи, имел основания видеть будущее в светлых тонах. Книга о Будапеште уже поэтому – о временах «прекрасной эпохи», о тех годах, когда ничто не предвещало ни 1914, ни 1920 года, ни того, что за ними последовало.
Как получить бесплатное образование? Как купить или снять жилье? Как получить вид на жительство и устроиться на работу? Как почувствовать вкус северной кухни? Как выйти замуж или жениться в Финляндии? В книге вы прочтете обо всем этом и о многом другом!Известный тележурналист Андрей Шилов уже пятнадцать лет рассказывает о Финляндии в российских средствах массовой информации, а последние годы бывает там даже чаще, чем в России, — ведь там живет его семья.Здесь вы найдете наблюдения и советы живущих в Финляндии русских и финнов, губернаторов, риелторов, мэров, учителей, полицейских и пенсионеров.
Центральная Африка — один из самых труднодоступных районов земного шара, и экспедиции туда всегда сопряжены с колоссальными трудностями. Английский путешественник доктор Самюэль Фергюсон предлагает поистине революционный метод исследования этих территорий и вместе с двумя спутниками отправляется в путешествие над центральной Африкой на воздушном шаре, желая связать воедино открытия предыдущих экспедиций…
В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным.