Чара силы - [58]

— Я ему так и сказала, — объяснила чародейка. — Он уехал, а за тобой охотился из ревности.

— Я теперь с тобой не расстанусь, — неожиданно сказал Даждь, пристукнув кулаком по столу. — И пусть только, попробует явиться!

Он выглядел весьма решительно, и Марена поспешила перевести разговор на другое:

— Пока он не приехал, может быть, расскажешь мне, где ты был эти годы?

Вспомнив о своем деле, Даждь достал чару.

Услышав историю о спящей девушке, что ждет в склепе своего возлюбленного, который однажды должен ее разбудить, Марена нахмурилась. Но дальнейший рассказ мужа убедил ее, что Даждь не любит незнакомку — в сердце у него по–прежнему Марена, а спасет он ее, только исправляя собственную ошибку. Он поведал ей о свойстве чары, о том, что с нею надо сделать и что уже сделано.

— Знал бы я, кто нареченный той девушки, родился ли вообще, сыскал бы его, передоверил чару и ушел, — закончил он рассказ. — Но где его найдешь? Одна надежда — ты сможешь сварить такое снадобье, чтобы могло ее в сон погрузить до назначенного часа. Снадобье твое чаре силу даст и само от нее силы возьмет. Девушка не погибнет, и совесть моя спокойна будет… Ты сделаешь это?

Марена потянулась было потрогать чару, но отдернула руку, словно коснулась раскаленных угольков.

— Сделаю, — согласно кивнула она. — Подожди до утра. Я знаю одно зелье — его только на рассвете готовить можно.

— Я подожду, — пообещал Даждь. — Хоть месяц!

Марена рассмеялась и взяла его за руки.

— Месяц не надо, — молвила она. — Я так долго ждать не могу!

Все еще держа его ладони в своих, она повела покорно следующего за нею витязя в изложню. Введя, остановилась на пороге, указывая взглядом.

Изложня была убрана с истинно княжеской пышностью. На мягких снопах и лебяжьих подушках раскинулись шкуры волков и медведей. Тонкий аромат трав струился в воздухе, завораживающе мерцали свечи. Словно во сне, Даждь подошел к ложу и опустился на него.

Марена плавным движением встала перед ним на колени и сняла сапоги. Глаза ее при этом скользили по лицу Даждя, и она увидела, как потемнел и отяжелел его взор. Одним рывком он сбросил рубашку. Марена поднялась и встала перед ним, опустив руки.

— Иди ко мне, — глухо приказал Даждь, протягивая руки.

Женщина не шевельнула и пальцем, и витязь, обхватив ее, с размаху бросил на ложе. Марена аж вскрикнула, когда он рухнул на нее, осыпая жадными поцелуями. Раздавленная его объятиями, она стала вырываться, но затрещала разрываемая ткань ее собственной рубахи, н в следующий миг Даждь овладел ею силой, лихорадочно и яростно, как дорвавшийся до пищи голодный волк.

* * *

Солнце не могло пробраться сюда, хотя Марена уже привыкла вставать с первыми его лучами. Но сейчас, еще не открывая глаз, она поняла, что проспала.

Чародейка приподнялась. Даждь и она, оба нагие, лежали на сбитых покрывалах и скомканных шкурах. Витязь крепко обнимал жену,'зарыв лицо в ее волосы и навалившись, словно чувствовал, что она может уйти от него во сне.

Марена сладко потянулась, с неохотой высвобождаясь из его объятий. Почти всю ночь они не спали.

Даждь оказался ненасытен. Он снова и снова овладевал ею, даже когда и сама чародейка поняла, что ее силы на исходе. А когда‑то он пасовал перед ее желанием, как позднее — сам Кощей. Даждь словно стремился насладиться ее телом за все прошедшие и последующие годы. Он набрасывался на нее, как дикий зверь, порой причинял боль, и даже заснул на ней, не разжимая рук.

После необычно бурной ночи Марена чувствовала себя немного утомленной. Тело повиновалось неохотно. Подобрав остатки разорванной мужем рубашки, она кое‑как оделась, прикрыла разметавшегося на постели Даждя и выскользнула вон.

Дом уже просыпался. Обычно Марена сама, поднявшись, будила слуг, иногда вместе с ключницей. Но сегодня, несмотря на то что где‑то хлопали двери и слышались голоса, чародейка не спешила оповещать о своем пробуждении холопов.

Грааль так и стоял забытый на столе. Марена хорошо помнила свою попытку прикоснуться к чаре, а потому оставила ее в покое.

Вместо этого она прошла к очагу. Пламя давно погасло, но чародейка снова разожгла огонь и поставила на камни котел. Она сварит требуемое зелье, но сначала приготовится к пробуждению мужа.

Травы, корни бузины и кора старой вербы, высушенные, истолченные и перемешанные, всегда были у нее наготове. В ладони чародейки перекатывались иссиня–черные ягоды дурмана и паслена. Полюбовавшись На них, Марена бросила ягоды в котел и добавила корни бузины. Оставалось положить совсем немного снадобий, чтобы зелье было готово, но их она достанет позже, когда смесь закипит.

Долгие годы Марена собирала снадобья в надежде, что однажды они понадобятся ей. Срок настал, и теперь она осторожно извлекла из‑под лавки небольшой глиняный кувшинчик, залепленный воском.

Жидкость в нем еще не выветрилась, и, ножом сковырнув воск, чародейка почувствовала знакомый запах, от которого кружилась голова и слабло тело. Напиток не потерял силы.

Громкое бульканье кипящего котла отвлекло Марену от раздумий. Отставив кувшинчик подальше и накрыв его тряпицей, чародейка бросилась перебирать травы. Она не пользовалась подозрительными средствами, вроде лапок лягушек или зубов черной собаки. В ее распоряжении были многочисленные травы, живущие на земле и под землею.