Чапаев - [38]

Дни Комуча были сочтены. Начальник оборонявшей Самару 2-й дивизии Народной армии Андрей Бакич 5 октября признал, что его войска небоеспособны: «Вследствие продолжительных боев на предмостных позициях, а затем тяжелой обстановки на левом берегу собранные части совершенно выбились из сил… При настоящих условиях и настоящем состоянии частей они к бою непригодны и стоят на позициях потому, что нет натиска противника. Изложенное в равной степени касается народной армии и чехвойск». Павел Петров писал: «Как всегда при отступлении, а в Гражданскую войну в особенности, дух бойцов был таков, что опасность мнилась там, где ее не было. Будь наступление красных энергичнее, они, конечно, не дали бы уйти из Самары громадной ленте эшелонов и заняли ее по крайней мере 5 октября. Но действия Николаевской группы были весьма нерешительными, и красные вступили в Самару 7 или 8 октября».

Николаевская дивизия в этот период обеспечивала фланг Самарской дивизии и 4-й армии и одновременно вела наступление на уральских казаков. 30 сентября Чапаев получил новую задачу от штаба 4-й армии: «В связи с переходом в наступление… вашему отряду выступить по направлению Кузебаева, Ишимбаева, долина р. Таловка. Для поддержания связи с частями, действующими к югу и северу, приказываю иметь ядро отряда: с 3 по 4 октября в районе Кузебаева, с 5 по 7 октября в районе Ишимбаева. Задача отряду к 12 октября прервать пути на севере от Уральска в районе Чеганский, Новоозерный».

В тот же день Чапаев сетует командарму на неисправность броневика из-за отсутствия подшипников и бензина, на следующий день объясняет сложность выполнения его приказа: «Снаряды до сего времени не получены, хотя я употребил все усилия, но везде тормоз. При кавалерийском полку нет ни одного пулемета. Жду повторения или отмены упомянутого приказа. Если отмены не будет, то бросаю броневик и иду выполнять задачу. Еще считаю долгом сообщить: нецелесообразно оставлять занятые пункты и идти в указанное место, а здесь открыть фронт, что и может послужить катастрофой Самарской дивизии. Еще снова прошу подтвердить приказ № 422 или отменить, как я считаю».

Одновременно Чапаев послал отделу снабжения штаба 4-й армии телефонограмму весьма грозного содержания: «Приказываю вам… доставить в 12-часовой срок на ст. Рукополь 10 000 снарядов и 500 000 патронов, ввиду того, что уже послано несколько требований, но от вас еще не получено. Запасы в полках истощились во время боя под Жестянкой, во всей бригаде имеется 1000 снарядов и патронов 50 000… За неисполнение сего требования объявляю вас перед всем революционным войском как не идущих в контакте с нами, о чем доложу Центральному Исполнительному Комитету».

На следующий день командарм Хвесин подтвердил свой приказ, и чапаевцы начали наступление. Неясно, прибыли ли необходимые боеприпасы в бригаду немедленно или наш герой преувеличивал неурядицы, но 5 октября бронемашина «Череп», на которой Чапаев вместе с Троцким принимал парад Николаевских полков, участвовала в бою и с ее помощью у противника были отбиты три орудия. Бой, по донесению начдива, был ожесточенным, противник перешел в контратаку и захватил подбитый артогнем броневик, но повторной атакой был обращен в бегство. При этом полки Николаевской дивизии, по донесению штаба, потеряли троих убитыми и девятерых ранеными, противник понес более серьезные потери — 200 человек убитых.

В тот же день Чапаев отправляет очередную филиппику в Саратов: «Тов. Хвесин, я буду жаловаться на вас Центральному Исполнительному Комитету… до сего времени у меня одна машина и то негодная. Вы приказ мне даете и требуете его выполнить, но пешком по всему фронту я ходить не могу, верхом мне ездить невозможно. Как вам известно, у меня вышиблена рука и порваны жилы, управлять лошадью не могу, а полки стоят очень далеко и во время действий мне необходимо как командиру быть при них. Поэтому прошу выслать мне для дивизии и для дела революции один мотоциклет с коляской, 2 легковых автомобиля, 4 грузовика для подвозки снабжения. За невысылку таковых я обязан сложить с себя обязанности».

Недовольный медленным выполнением его требований начдив, минуя правила воинской субординации, 8 октября направляет через голову командарма и командующего фронтом рапорт председателю РВСР: «Доношу до вашего сведения: я выбился из сил, мне командарм 4-й не дает развития на фронте, без чего я жить не могу. Желаю воевать или отстать. Вы назначили меня начальником дивизии, но вместо дивизии дали растрепанную бригаду, в которой всего 1000 штыков. Самостоятельным полком можно назвать только один. Хотел пополнить и сделать полные полки и поспешить взять г. Уральск, в чем моя задача, но пополнений мне не дают. Ко мне со всех сторон идут добровольцы, которые хотят умереть со мной вместе за Советскую власть и очистить страну от бандитов. Но винтовок мне не дают, шинелей нет, люди раздеты…

В настоящий момент стою на казацкой границе. Имею 600 человек невооруженных, которые с палками стоят в рядах вверенной мне дивизии. До сего времени нет еще ни одного автомобиля. Пулеметов во вновь сформированном полку всего один, в Балашовском полку — 9. Словом, во всем мне задержка — хлеб, снаряды подвозить не на чем. Казаки в Уральске имеют бронированный автомобиль, который курсирует на моем участке.