— Как вы, так и я. Ведь идёте же вы все!
— Чудак! Как же нам не идти: ведь мы чапаевцы. А чапаевцы никогда не отступают.
— А я? Разве я не чапаевец? — отвечал Митя. Но слёзы, помимо воли, текли у него по щекам.
Два раза Митя видел товарища Чапаева. Один раз начдив промчался куда-то в конец дивизии — как видно, в обозы. Лицо у него было озабоченное, усталое. Вместе с ним Митя увидел и своего тёзку — военного комиссара. За ними скакали верховые. Но ближе всех, почти всегда рядом с Чапаевым, был самый любимый его ординарец — белозубый, весёлый Петя Исаев.
И тут Митя с удивлением заметил, что светло-русые усы Чапая побурели и стали словно другого цвета.
— Чего это Василь Иваныч усы покрасил? — быстро спросил Митя у Алексея, не в силах скрыть изумления. — Даже интересно!
Алексей, конечно, не понял.
— Как так — покрасил? — переспросил он с недоумением.
— Да усы. Не видал разве? Раньше были какие? Рыжие. А теперь какие?
Алексей усмехнулся:
— Хорошо, ты от рождения чернявый, на тебе копоти не видно. А я хоть белобрыс, да усов ещё не отрастил. А Василь Иваныч имеет усы белокурого оттенка, к тому же едет впереди, в самом дыму. Вот и получилась перемена. Чуешь?
В другой раз Чапаев проскакал уже из обозов вперёд, в голову дивизии. И опять недалеко от Мити. Тут он первый раз за время уральского похода столкнулся с Чапаёнком. А как взглянул на Митю, сразу осадил коня и молча поехал рядом.
— Митя… — не совсем уверенно спросил он, — ты?
Митя вспыхнул: товарищ Чапаев его узнал и при всех с ним заговорил. Он пошире расправил плечи и, стараясь быть солидным, ответил:
— А то кто же!
— Как это тебя сожгло… Страшно глядеть! — Чапаев сокрушённо покачал головой. — Ты бы маслицем помазал — полегче стало бы.
Тут Митя совсем расхрабрился:
— Да и вы, Василь Иваныч, тоже ничего себе стали… Даже усы почернели. Я давеча говорю: «Лёша, — говорю, — что наш Василь Иваныч, усы не покрасил ли?»
Чапаев засмеялся. Но ответить ничего не ответил. Стегнул коня и снова ускакал вперёд — туда, где сквозь огонь и дым двигались передовые сапёрные роты. Лопатами бойцы старались преградить путь огню. Ветер теперь гнал огонь уже на юг, в одном направлении с движением наступающей Чапаевской дивизии.
Переход в этот последний день был вдвое длиннее обычного и несколько тяжелее…
Степной пожар остался позади, и много вёрст они прошли по выгоревшей, голой земле. Только ветер нёс следом за ними золу и пепел.
Пока шли горящей степью, врага не было видно. Но к вечеру стали появляться отдельные казачьи разъезды. Они маячили вдали. Иногда приближались на расстояние выстрела — и сразу исчезали.
Наконец был дан приказ — остановиться на привал. Теперь до Уральска оставался лишь один небольшой переход.
Митя, напоив буланого, еле добрёл до места, где расположился их взвод. Даже есть не хотелось. Измученный, он ткнулся в траву рядом с Алексеем. Его глаза сомкнулись — почти мгновенно он уснул.
И кругом вскоре всё замерло.
Густой, громкий храп поплыл в воздухе. Только дозорные, медленно прохаживаясь вдоль спящих цепей, бодрствовали в эту ночь.
Чапаёнок проснулся внезапно. Кто-то сильно и настойчиво тряс его за плечо.
— Чего? Пусти! Не тронь… — сонным голосом забормотал он, не в силах пробудиться, открыть глаза.
Голос Алексея донёсся как будто совсем издалека:
— Тревога…
— Тревога?!
Один миг — и сна как не бывало. Митя уже на ногах.
Послышались выстрелы.
Дз-з-з-зинь! — острый, тонкий свист. Пуля пролетела — ему почудилось: совсем близко, почти у самых волос.
Дз-з-з-зинь! — вторая.
Митя невольно пригнул голову.
— Лёша! — крикнул он.
Но никто не отозвался.
Скорей к коням! Вот они храпят, сбившись в кучу. Да разве сейчас, в темноте, найдёшь своего буланого? У коней дневальные, а все бегут куда-то. Но куда? Митя не может понять.
Отступают? Неужто отступают? Нет! Слышится команда:
— Приготовь гранаты! За мной!
Это командир Никита Томилин. И Алексей там, наверно.
Теперь Митя знает, что нужно делать. Отстегнув от пояса гранату, он бежит на голос своего командира.
Там невысокая холмистая гряда. Она тянется с востока на запад, смутно темнеет в сумеречной степи.
Туда и бегут все.
Теперь слышны только топот ног, прерывистое дыхание людей, изредка голос командира:
— За мной!.. Быстрее!
Вместе со всеми Митя полез на холм. Ноги скользят, он хватается свободной от гранаты рукой за траву.
Уже близка вершина гряды, её гребень. Очень важно занять эту высокую точку, раньше чем успеет добраться сюда враг.
— Ложись! — крикнул Томилин.
Все сразу бросаются на землю. Замирают.
Проходит несколько минут. Митя отдышался и поднял голову. Там, на востоке, нежно зеленела тонкая полоска неба. Чуть занималась заря.
Скорей бы солнце… Наверно, не так долго осталось.
И вдруг Митя увидел издали — прямо на них движется тёмная масса. Всё ближе, ближе… И вот уже слышен топот коней.
Казаки!..
Никита Томилин раздельно произнёс:
— Подпустить вплотную и без команды не стрелять… Гранаты наготове!
«Вплотную… — подумал Митя. — Всё-таки он смелый, этот Никита Томилин. Злой, а смелый. С таким не страшно…».
А вражья конница всё ближе.
Уже слышен храп коней. Видны бородатые лица. Кажется, сейчас наскочат, примнут…
