Чака - [45]

Воцарилась такая тишина, что казалось, вся толпа затаила дыхание. Что же сделает сейчас этот странный человек, который самое страшное поражение в своей жизни сумел обратить на пользу себе? В какой-то неуловимо короткий миг Чаке показалось, что именно теперь, воспользовавшись впечатлением, которое произвела его речь, Мудли попросит сохранить ему жизнь. Чаке даже захотелось, чтобы он именно так поступил. Более того, Чака даже не знал, как он сам поступит, если Мудли попросит пощады.

Но Мудли неторопливо достал табакерку, взял из нее щепоть табака и так же неторопливо отправил ее под язык и молча постоял несколько мгновений. Потом, повернувшись к стоящему рядом воину с ассегаем, сказал ему самым обыденным топом:

— Выполняй приказ.

Воин бросил было вопросительный взгляд на Чаку и тут же нанес точный удар.

Пользуясь присутствием второго полка Изи-цве под командованием верного друга Нгомаана, Чака с молчаливого одобрения Дипгисвайо решил включить в свои владения земли э-лангени — племени своей матери. Еще более слабые, чем зулу, они могли стать легкой добычей любого завоевателя, и только соседство с грозными мтетва давало им возможность сохранять пока собственную независимость. За ночь отряд Чаки без труда преодолел расстояние в сорок километров, и утром Македама, вождь э-лангени, был неприятно поражен, обнаружив, что его крааль Эсивени окружен плотным кольцом чужих воинов. У Македамы оказалось достаточно ума и жизненного опыта, чтобы не начинать бессмысленного кровопролития — ведь исход сражения предугадать было нетрудно. Буквально в тот же день повторилась сцена суда, весьма схожая с судилищем над Мудли. Никому из обидчиков Нанди или ее сына не удалось избежать казни. Операция эта явилась первой пробой сил для недавно сформированных полков Чаки, которые справедливей было бы называть сотнями. Таким образом владения Чаки увеличились почти вдвое, причем Македама номинально сохранил за собой власть над племенем, а войско Чаки пополнилось двумя с половиной сотнями воинов э-лангени. Новички пользовались полным равноправием, а после непродолжительного военного обучения под присмотром Мгобози их уже было просто невозможно отличить от воинов зулу. Когда все воины получили ассегаи с широким лезвием, Чака, проведя несколько тренировочных походов, решил немедля испробовать свою тактику на деле. Пришел наконец черед Пунгаше ответить за все притеснения, чинимые им в прошлом зулу и э-лангени. На этот раз Чака намеревался преподать урок не только бутелези, но и окрестным племенам, что помогло бы им понять — на небосклоне нгуни появилось новое светило. Урок этот должен быть жестоким, чтобы сразу отбить охоту у любителей межплеменных свар.

Повод для войны найти было нетрудно — слишком глубоко укоренилось в Пунгаше пренебрежительное отношение к своим соседям. Вот и теперь он, на свою беду, обозвал нового вождя зулу «прихлебателем Дингисвайо». Чака потребовал извинений, но получил еще более резкий ответ. Затем последовало формальное объявление войны, и стороны договорились о месте, где им предстояло помериться силами. Пунгаше, столько раз бивавший Сензангакону, никак не мог взять в толк, с чего бы это ему не задать трепки и сыну покойного. В условленный день Пунгаше построил своих воинов на заранее выбранной позиции, причем за шеренгами воинов расположились женщины племени с запасами пива и снеди, пришедшие полюбоваться подвигами своих соплеменников, а при случае и принять участие в дележе добычи. Когда вдали показались воины зулу, Пунгаше подивился только их многочисленности, но и тут не испытал беспокойства — дело ведь не в числе воинов, а в их доблести. Когда же от строя зулу отделились две колонны и, перейдя на рысь, стали охватывать его фланги, он все еще благодушно посмеивался над противником, который так неразумно растягивает свой строй. Несколько удальцов бутелези вышли из рядов, намереваясь насмешками раззадорить своих противников и вызвать их на поединок. Однако шеренги зуду надвигались не останавливаясь. Более того, приблизившись к позициям бутелези на расстояние двух бросков копья, они перешли на стремительный бег. Лучшие воины бутелези, вышедшие до этого из рядов, были буквально смяты этой лавиной. Первая шеренга Пунгаше, опомнившись, принялась было метать копья, но противник уже врезался в их ряды, сея вокруг ужас и смятение — это воины У-Фасимба дорвались наконец до рукопашной.

Когда же фланговые колонны зулу начали смыкаться, вождю бутелези стало ясно, что единственный путь к спасению — в бегстве. Наспех сколотив небольшую группу, он проложил себе дорогу сквозь толпу обезумевших от ужаса женщин и скрылся в зарослях на берегу ручья. К вечеру он уже был далеко за пределами своих владений, стремясь добраться до земель Звиде. Племя бутелези прекратило свое существование. Скот, женщины и дети стали добычей зулу. Незамужние девушки, а их набралось около сотни, стали собственностью «правящего дома» зулу. На землях бутелези расселились зулу, мбонамби, э-лангени и другие племена. Жалкие остатки воинства Пунгаше нашли себе приют в зулусских краалях и окончательно смешались с победителями. Это явилось боевым крещением новой армии.