Чака - [4]

Для жителей северного полушария родина зулусов полна экзотики: тут и мангровые заросли, и переплетенные лианами пальмы, вельд с его бесчисленными стадами антилоп и диких буйволов, на которых охотятся львы и леопарды, тут гигантские слоны и гиппопотамы, а в ночном небе горят невиданные созвездия… Да что там говорить — ведь даже тень от палки, воткнутой в полдень в землю, укажет не на север, как у нас, а точно на юг, и даже солнце совершает свой привычный путь, двигаясь не слева направо, а, наоборот, против часовой стрелки.

Однако люди, населявшие созданную гением Чакн империю зулусов, считали эту страну своей родиной и никакой экзотики вокруг себя не замечали. Более того, они даже и не представляли себе, что где-то может быть иначе. А ведь именно люди с их горестями и заботами, с их радостями и свершениями являются героями настоящей книги.

Имя Чаки еще при его жизни обросло легендами, ибо никто из современников не мог представить себе, что все свершения Чаки удались ему без помощи сверхъестественных сил. Многие из этих легенд надолго пережили самого героя п до сих пор имеют хождение не только среди зулусов и их соседей, но прочно обосновались в поэтической и даже научной литературе, обретя таким образом новую жизнь. Сейчас уже невозможно найти книгу по истории Южной Африки, в которой не упоминалось бы имя Чаки.

Деятельность Чаки получила весьма высокую оценку таких выдающихся советских африканистов, как Д. Л. Ольдерогге и покойный ныне И. И. Потехин. Крупный советский историк-африканист А. Б. Давидсон в предисловии к переведенной на русский язык книге Э. А. Риттера «Чака Зулу» пишет, что автор «посвятил свою книгу человеку, который сыграл в прошлом Африки южнее Сахары, может быть, самую важную роль. Человеку, чьим именем до сих пор клянутся зулусы. Человеку, чье имя вызвало и вызывает такие бурные споры, как, наверное, никакое другое в африканской истории.

Пожалуй, единственное, в чем сходятся историки, писавшие о Чаке, — это признание изумительного полководческого таланта… Чаку называют африканским Наполеоном…»

Отмечая, что в последние годы у африканских историков и писателей пробуждается интерес к своему прошлому, А. Б. Давидсон продолжает:

«О Чаке теперь нередко говорят как о вожде, который перед надвигающейся опасностью англо-бурского завоевания Южной Африки сумел объединить десятки родственных племен байту.

О Чаке говорят как о родоначальнике зулусской государственности, как о «короле-воине», который выступал прежде всего не завоевателем, а собирателем «земли зулусской».

Таким считают Чаку нынешние лидеры демократического движения Южно-Африканской Республики. Таким видел его Альберт Лутули, генеральный президент Африканского национального конгресса — крупнейшей политической организации африканского населения ЮАР…

В программе Южно-Африканской коммунистической партии упоминается, что зулусы героически боролись против вторжения бурских и английских завоевателей, «используя боевую тактику Чаки».

Руководитель революционного подполья Южно-Африканской Республики Нельсон Мандела заявил на суде в Претории в 1965 году, что «на борьбу за человеческое достоинство родного народа его подняла мысль о великих делах Чаки».

Когда в 1816 году Чака стал вождем второстепенного племени зулу, его владения составляли всего примерно 275 квадратных километров, а к моменту его смерти в 1828 году созданное им зулусское государство имело территорию почти в 300 тысяч Квадратных километров, что значительно больше площади Англии. Влияние же его в той или иной степени распространилось на огромное пространство примерно в 3,5 миллиона квадратных километров, что чуть ли не вдвое обширней площади всех тогдашних колониальных держав, вместе взятых.

Необходимо отметить и то весьма важное обстоятельство, что если мероприятия Дингисвайо с некоторыми натяжками можно хоть в какой-то мере связать с европейским влиянием, то к Чаке это никак не относится. С европейцами он впервые встретился всего за четыре года до своей смерти, пребывая в зените славы и могущества, да и европейцы эти ставили себе целью отнюдь не укрепление зулусского государства, а подготовку почвы для нового колониального захвата. Именно на этот аспект обращают внимание почти все добросовестные историки Африки. Вспоминая о деятельности Чаки, один южноафриканец подчеркивал: «Еще задолго до того, как мы, африканцы, встретили белого человека, мы уже вступили на путь укрепления национального самосознания. Нас уже тревожили наши собственные судьбы».

В своем послании конференции в Аккре один из крупнейших африканистов, лауреат международной Ленинской премии мира Уильям Дюбуа, призывая народы Африки к жертвам во имя единения, писал: «…когда в племени рождается ребенок, он оплачивает свое воспитание одной ценой — отказывается в интересах племени от части своей личной свободы. Либо он постигает эту истину, либо погибает. Когда племя становится союзом племен, каждое отдельное племя отказывается от части своей свободы в пользу всего союза племен. Когда складывается нация, все составляющие ее племена, роды и группы должны поступиться властью и отдельными свободами во имя интересов нации. В противном случае нация умрет еще до того, как родится».