Чахотка. Другая история немецкого общества - [30]

Приезжали в Давос и менее состоятельные русские пациенты — и порой не могли оплатить всех счетов за лечение и пребывание, так что против гостей с востока имелись предубеждения. Владельцы гостиниц неохотно сдавали комнаты русским туристам и требовали полной предоплаты. «Мы, русские, считаемся здесь несчастьем для этого курорта», — жаловался один россиянин в письме к читателям, опубликованном в русскоязычной версии Davoser Blätter^[367]. С другой стороны, русские зачастую испытывали неприязнь к немцам. «В Давосе ведется беспрестанная война против туберкулеза, систематическая, спланированная война, какую умеют вести только немцы», — писал в 1911 году один русский курортник. До Первой мировой войны между тем оставалось всего три года. В 1914 году Лидия Писаржевская опубликовала санаторный роман, до сих пор не переведенный на немецкий язык. Эта книга — сведение счетов с Давосом и с немцами. Давос предстает здесь как скучная провинция, причем отели и санатории бессовестно дороги, немецкие курортники — надменны, немецкие врачи — авторитарны и алчны до денег, в немецкой колонии — невыносимый милитаризм. Впрочем, привлекательности Давоса этот роман не повредил. Русские по-прежнему стремились на «швейцарский Кавказ», а в 1914 году в маленьком грузинском городке Абастумани на высоте 1273 метра был открыт санаторий под именем «Русский Давос»^[368]. Международной была не только жизнь, но и смерть. В деревне располагалось живописное космополитичное кладбище.

Санаториям удавалось, конечно, продлить жизнь многим пациентам, но полностью выздоравливали только самые легкие больные, несмотря на такие новейшие методы терапии, как искусственный пневмоторакс и торакопластика. Пневмоторакс применяли наиболее часто. При помощи полой иглы в грудную (плевральную) полость вводили азот, кислород, атмосферный воздух или углекислый газ (диоксид углерода). Пораженное легкое сжималось, фиксировалось, и таким образом пытались лечить туберкулезные каверны. Через некоторое время газ улетучивался, надо было подкачивать новый, примерно раз в восемь дней. В некоторых санаториях до 95 % пациентов лечились таким способом, отчего санатории иногда именовали «фабриками пневмоторакса»^[369]. При торакопластике производили резекцию ребер над заболевшим легким. Обе операции приводили к сокращению больного легкого и к рубцеванию каверн, но, разумеется, были весьма рискованными. После торакопластики выживали 25 % всех прооперированных, выжившие же на всю жизнь оставались с деформированной грудной клеткой и часто страдали от болезненных последствий^[370].

Любые терапевтические методы того времени лечили в основном симптомы легочного туберкулеза, против источника болезни медицина была все еще бессильна. Главная цель была в том, чтобы укрепить конституцию больного и его иммунитет. Пока же чахотка оставалась неизлечимой смертельной болезнью.

15. Лебединая песня

Расцвет блестящего давосского курорта пришелся на годы накануне Первой мировой войны. Тогда в Давосе образовался удивительный культурный климат, курорт стал средоточием международного авангарда. В Давос, разумеется, приезжали не одни только художники и поэты. И не все из них были больны чахоткой, иные приезжали в горы ради творческого отпуска. Компания собралась выдающаяся.

В 1880‐х годах композитор Петр Чайковский посещал в Давосе больного чахоткой друга. В конце XIX века сюда приезжали Роберт Льюис Стивенсон и сэр Артур Конан Дойл. Стивенсон бы родом из Шотландии. Он приезжал в Давос в конце 1880 года как пациент, вернулся в 1881 году в Шотландию, снова заболел и опять провел в Давосе зиму 1881–1882 годов. Здесь был начат роман «Остров сокровищ». Стивенсон всей душой ненавидел Давос, ненавидел холод и снег, безделье и даже речку, протекающую в долине. Уехав из Давоса во второй раз, он уже больше сюда не возвращался^[371].

Артур Конан Дойл Давос обожал^[372]. В 1893 году он привез сюда свою больную чахоткой жену и остался до 1895-го. Писать ему здесь удавалось мало, его слишком занимала общественная жизнь: он с триумфом обыгрывал курортное общество на бильярде, веселился на маскарадах в костюме викинга, играл в хоккей, был известен как страстный лыжник и всячески пропагандировал этот вид спорта. Дойл собирался в летний сезон ввести в Давосе моду на гольф, однако потерпел неудачу, так как, по его словам, местные коровы имели странную привычку съедать красные флажки, огораживающие игровое поле^[373].

Здесь лечились от туберкулеза французский сюрреалист Рене Кревель, тоскующий и противоречивый, и поэт Поль Элюар. Элюар познакомился здесь со своей будущей женой Еленой Дмитриевной Дьяконовой, которая позже стала женой и музой Сальвадора Дали под именем Гала. В декабре 1912 году она, в то время 17-летняя, с берегов Волги через европейскую часть Российской империи и Австро-Венгрию приехала в Швейцарию, в кантон Граубюнден — лечить свои слабые легкие и в надежде никогда больше не возвращаться на родину, которая ее тяготила. Томас Манн навещал свою жену Катю. Германн Гессе не болел чахоткой, но приезжал в Давос кататься на лыжах и читать на публике отрывки из своих книг. Еще один знаменитый гость — Эрих Мария Ремарк, автор «туберкулезного» романа «Жизнь взаймы». Людвиг Кирхнер искал в Давосе душевного покоя и вдохновения, он работал здесь с 1918 года до своего самоубийства в 1938 году и много раз изображал Давос на своих полотнах: пейзажи, деревенскую жизнь, пастухов, крестьян и курортников-спортсменов