Цесаревич Вася - [67]

Забегая вперёд можно сказать, что штрафные санкции с китайского императора ещё много лет составляли солидную часть бюджета Василия Красного. Уйгуры, киргизы, казахи Восточного Туркестана не горели желанием переезжать и становиться китайцами. Впрочем, российская сторона на этом не настаивала.

Император покрутил в руках трубку и с сожалением отложил её:

— На свой завод поедешь после Первомайского бала, раньше никак. Но Поликарпов уже там, и каждый день шлёт телеграммы с просьбой представить тебя пред его светлы очи. Кажется, он что-то там сконструировал действительно стоящее.

— А что именно, не говорил?

— Нет, не говорил, но барон Шахурин с Ярославского моторного завода жаловался, что орлы Николая Николаевича от моего имени выгребли все наличные двигатели, и оставили без работы Саратовский автомобильный.

— Да в них мощности чуть больше тридцати лошадиных сил, — удивился Красный. — Не взлетит.

— Вот за это барону Шахурину пообещали выдернуть руки. Он, собственно, и звонил с просьбой защитить от произвола.

— Нужно ехать в Нижний Новгород.

— Поедешь, но потом. С этим успеется, — отмахнулся император. — Отпуск просил? Вот и будет тебе краткосрочный отпуск до пятого мая. Отдохни, выспись, с девушками в театр сходи. Тебя замечательные девушки с войны дождались, а ты… Нельзя их расстраивать.

— Э-э-э…

— Не подумай, будто я на что-то намекаю, но в мусульманстве с его многожёнством есть нечто притягательное., - Иосиф Первый засмеялся и хлопнул растерявшегося сына по плечу. — Шучу! Но ты их, Вася, не обижай.

— Солдат ребёнка не обидит!

— Офицер.

— Тем более. Но вообще-то шутка прозвучала как угроза. Я пока жениться не собираюсь, молод ещё.

— Да кто же заставляет? Но если что, я тебя поддержу — укрепление династии есть дело государственной важности, — император опять улыбнулся и посмотрел на часы, показывающие половину третьего ночи. — Иди, мать уже заждалась.

К завтраку Василий не проснулся, к обеду тоже, но к ужину был насильно разбужен и подвергся массированному воздействию беспощадной материнской любви. Император отсутствовал, дед с бабушкой с предательским молчаливым одобрением поддерживали Татьяну Николаевну, Артём Сергеев ещё не вернулся из Петербурга, мнением младших сестёр никто не интересовался, так что Красному пришлось смириться с судьбой и стойко держать её удары.

— Василий, завтра с утра мы начнём заниматься твоим мундиром, — сообщила императрица. — Никуда не уезжай.

— Зачем мундир? У меня уже есть.

— Вот это? — серебряная вилка в руке императрицы указала на чуть потёртую, но чистую егерскую форму.

— И парадный тоже.

— Со склада? Пойти на бал в готовом мундире со склада, всё равно что вообще на него не пойти, — тоном прокурора произнесла Татьяна Николаевна. — Ты ещё скажи, что собираешься пойти в повседневной форме и сапогах!

— Но у егерей высокие шнурованные ботинки, а не сапоги.

Но в целом идея матери Василию понравилась. Форма, конечно же, должна быть не повседневная, а полевая — пропахшая порохом и дымом костров, с дыкрами от вражеских пуль и осколков. Неплохо бы ещё смотрелась окровавленная повязка на голове, или раненая рука на косынке. Желательно левая. Хотя нет, в таком случае она частично перекроет ордена, что ни в коем разе делать нельзя. Какой же героический вид без орденов?

Однако, пустые мечты… Но и от бального мундира образца Отечественной Войны двенадцатого года решительно отказался. Как-то не представлял себя Вася в коротких штанишках с пуговичками под коленками, в шёлковых чулках и башмаках с пряжками.

— Василий, ты меня опять не слушаешь! — Татьяна Николаевна постучала ножом по тарелке, привлекая внимание сына. — Про что мы сейчас говорим?

— Про парадный мундир.

— Я так и знала, ты меня не любишь и не хочешь слушать. Мы говорим о танцах.

О танцах? Разумеется, о чём же ещё говорить перед балом, не о политике же? Впрочем, танцевать умели оба, как Василий Красный, так и капитан Василий Родионов, причём последний кроме обязательного вальса отличался виртуозным исполнением камаринской, гопака и лезгинки, отточив навыки в кружке художественной самодеятельности при гарнизонном доме офицеров. Так что в грязь лицом не ударят!

— Выбор партнёрши для первого танца очень важен, — продолжила императрица. — Вроде бы мелочь, но она оказывает серьёзное влияние на расстановку политических сил как в империи, так и за её пределами.

Ну вот, только обрадовался, что бал не имеет отношения к политике, так выясняется обратное. Причём масштабы…

— А если вообще не буду танцевать? Пусть все кружатся, а я стану приветствовать всех милостивым наклонением головы. В конце концов, это мой праздник, и это меня должны развлекать, а не наоборот.

— Нельзя! Твой выбор сообщит союзникам об одобрении и поддержке, и выразит неудовольствие нашим противникам. Кстати, мне нравится все три представленные тобой кандидатуры, но нужно выбрать только одну. Подойди к этому со всей серьёзностью, Василий!

Младшие сёстры переглянулись, и пропели слаженным дуэтом:

— Тили-тили-тесто, жених и невеста!

— Оставлю без сладкого! — пригрозила хулиганкам императрица.

— А нас за что? — удивились сестрички. — Это всё Вася!