Цесаревич Вася - [60]

Разъярённого Льва Давидовича более не интересовали биржевые сводки, и он яростно зашелестел газетными страницами, стараясь отыскать хоть какую-нибудь причину творящегося беззакония. Долго искать не пришлось — на первой полосе был напечатан Указ императора Иосифа Первого о вероломном нападении Поднебесной империи, и о введении на территории всей страны военного положения и особого делопроизводства.

Упс… По спине потекла противная струйка холодного пота, а газета выпала из внезапно задрожавших рук. Граф Бронштейн прекрасно понимал, чем лично ему грозит особое делопроизводство. Военный трибунал неподкупен в реально короткие сроки, и не предусматривает присутствие адвокатов, оперируя не чувствами, но фактами. Их же накопилось… Можно не принимать во внимание смехотворное обвинение в преступном сговоре с жандармским штабс-ротмистром Ежовым, для неприятного и фатального вердикта хватит проделок чёртова Евно Азефа.

В расстроенных чувствах Лев Давидович прилёг на койку и закинул руки за голову, надеясь хоть так унять их дрожание. Но не смог долго лежать, так как что-то зацепило и не давало покоя. Что-то из недавно увиденного. Где эта чёртова газета?

«Награждение виднейших российских почвоведов Обручева, Вавилова, Лысенко, Вернадского и барона Хрущова-Кольского за организацию поворота Гольфстрима в Балтийское море через Ботнический пролив». Это? Нет, не оно.

«Указ о назначении майора лейб-гвардии Ротмистрова губернатором Восточного Туркестана с правами наместника». Тоже не оно, хотя и непонятно, откуда у Российской империи появилась ещё одна новая губерния, и где вообще таковая располагается.

А вот тут, в списке награждённых на последней странице? Некий подпоручик лейб-гвардии Егерского полка высочайше пожалован орденом Святого Владимира четвёртой степени с мечами и бантом, и досрочно произведён в поручики! Неужели тот самый мерзкий мальчишка из гимназии, из-за которого на многострадальную голову графа Бронштейна и посыпались нынешние несчастья? А больше некому — покойный Литвинов проводил некоторые изыскания и твёрдо уверял, что человек со столь редкой фамилией существует в единственном числе. И вот теперь этот гнусный выродок при орденах и чинах, а сиятельных граф заживо гниёт в тёмных казематах кровавого тирана. Кстати, что там за окошком перекрывает свет?

Лев Давидович бросил взгляд на окно и застыл в ужасе. Там, прижавшись носом к стеклу, висела мёртвая голова в пробковом шлеме цвета хаки. Почти мёртвая… она шевелила острыми и длинными ушами, почему-то похожими на крылья ласточки, а в глазах яркими угольками светилось нечто непонятное, но чрезвычайно опасное. А ещё топорщились рыжие чисто английские усы.

— Где мой завод? Отдай мой завод, Лейба! — голова говорила по-русски, но с акцентом. Стекло вибрировало в такт словам. — Я сожру твой мозг и помочусь… а, ну да, мочиться не чем… Я сожру мозг и наплюю в пустой череп! Отдай мой завод, Лейба!

— Изыди! — Лев Давидович неожиданно для самого себя перекрестился, и швырнул в мерзкую харю жестяную кружку. И только потом с ужасом подумал, что метательный снаряд вполне мог пролететь сквозь прутья решётки и разбить стекло. А там…

Но нет, кружка со звоном ударилась в толстый кованый прут, отскочила и покатилась по полу. Мёртвая голова недовольно оскалилась:

— И руки твои шаловливые обглодаю!

Лев Давидович завизжал и бросился к двери. Изо всех сил замолотил кулаками по толстым дубовым доскам, помнившим декабристов, княжну Тараканову, и царевича Алексея Петровича.

— Спасите! Помогите!

— Отдай завод, Лейба! — рявкнула голова, и стукнулась пробковым шлемом в стекло. — Отдай, а то мозг высосу!

Прибежавшие на шум тюремщики выслушали сбивчивый рассказ Льва Давидовича, внимательно осмотрели камеру, даже не поленились проверить окна снаружи, но никаких угроз своему подопечному не обнаружили. Зато вызванный тюремный врач диагностировал у заключённого Бронштейна нервический припадок, подозрительно похожий на последствия неумеренного употребления кокаина, и устроил грандиозный скандал, в результате которого графа тщательно обыскали, и перевели в действительно тёмный, сырой, и холодный карцер.

Зато неудобства компенсируются безопасностью — здесь нет окон, и никакая потусторонняя тварь сюда не пролезет. Если только тюремщики её не запустят. Эти опричники вполне способны на такое! Вот, кстати, да… уж не по приказанию ли тирана и узурпатора натравили чудовищную нежить? Вполне возможно — мёртвая голова требовала отдать завод, что явно указывает на желание придать конфискациям хоть какую-то видимость законности. Вроде как сам всё отдал…

Понятно, но жутко! До сих пор волосы на голове дыбом.

Но не дождутся императорские палачи! Несгибаемые борцы не сдаются! Они пройдут через мрак узилищ, через допросы, через ссылки и голодовки… Хотя нет, последнее явно лишнее. И да, в карцере кормят, или как?

Оказалось, что кормят, причём неплохо с точки зрения обычного человека. Для графа Бронштейна меню не очень, но нужно отдать должное — вкус лучше ожидаемого. Вполне сносный консоме с гренками, лазанья, пикантная кисло-сладкая капуста по-крестьянски… Корнишоны, правда, крупноваты, но это понятно. Что могут понимать тупые опричники в высоком искусстве приготовления пищи? Небось обозвали всё это бульоном с сухарями, макаронной запеканкой и квашеной капустой, невежды!