Церон - [8]

Лизу подмывало его вскрыть, но она поборола это желание и пошла с письмом к доктору. Он курил, сидя у себя в комнате. Вскрыв пакет, они углубились в него.

Письмо начиналось так:

«Я, Курт Шимер, инженер, сделавшийся профессиональным летчиком. Я обманут и потерял надежду выйти живым из тайного наблюдательного пункта номер первый, помещенном на одной из заоблачных вершин Гималаев. Ее точное географическое положение не знаю. Прежде всего, при современном состоянии техники, благодаря огромной видимости, этот пункт, как и ряд вспомогательных менее важных пунктов, для путешествия из Европы в Азию и оттуда в Индию имеет то же значение, что Босфор для Черного моря и Гибралтар для Средиземного. Мы, добровольно или случайно ставшие агентами создавших эти пункты, пользуемся прекрасными удобствами и наши семьи регулярно получают уговоренные огромные оклады, но для большинства нас отсюда нет выхода, в особенности для таких, как я, которые заняли командные должности и благодаря этому получили возможность узнать больше, чем нужно.

Заняв такую должность, я вскоре убедился, что цель этих лиц преступная. Национальность, раса, долг, мораль для них существуют постольку, поскольку могут помочь провести в жизнь ту или иную их спекуляцию. Пост № 1 так оборудован, что он в течении года может не допускать воздушную связь благодаря вспомогательным постам на всем пространстве горной цепи, и уничтожать воздушные эскадры любой величины. Его главная радиостанция более мощна, чем любая станция в мире. Она предназначена исключительно, чтобы нарушать эмиссию тех радиостанций, которые они найдут нужным. Маленькие же радиостанции служат лишь для распространения лжи в мире. Мы получаем шифрованное задание, а отсюда даем самые фантастические вести голосом спикера той страны, которой нужно. Для Европы мы даем последние сведения о Азии и Индии, а им о Европе. Мы крадем их бюллетень, вкрапливая незаметно туда то, что нужно нашим хозяевам. Для этой цели у нас два прекрасных артиста-имитатора и специальная зала, в которой они репетируют каждый день. Услышав нужный бюллетень, мы самое позднее через 10 минут даем свой. Мы поступаем так уже год. И никому в голову не пришло, в чем дело. Все лишь очень обрадовались тому, что благодаря новому оборудованию — совершенству техники — мир сузился и иногда Азию, Индию и так дальше может услышать каждый аматер. Я лично два раза узнал про панику на бирже, созданную таким образом. А ненависть и обострения отношений между народами сколько раз возникали благодаря этому. Каким бесконечным, я сказал бы, сверхъестественным знанием людей и их страстей обладает тот, кто два раза в день шлет нам этот шифрованный материал.

Кто эти люди? Я знаю лишь одного из них. Он, безусловно, один из правящих. Сколько могу судить, их должно быть три и у каждого свой отдел: Административный, Организационный и Выполнение. Рыжий, алчный, наглый, — это тот, который ввел меня. Мои коллеги во второразрядном кабаре познакомили нас. Потом мы встречались с ним по его желанию в ряде столиц и больших городов, где по потребностям службы мне приходилось бывать. Только теперь, когда мои нервы напряжены до крайности, когда каждая мелочь оформливает и обостряет картину, я вижу, что всю мировую проституцию, весь белый товар он фильтровал, распределяя их в зависимости от ценности и новизны. Через те же проходы, через те же руки устремлялся кокаин и морфий. Он, которого я готов сейчас уничтожить, был, как дома, на бирже и так же подобострастно там принимался, как и в его любом публичном доме. Я случайно увидел его жену. Завалясь на спинку роскошного лимузина, жирная, утыканная бриллиантами, она терпеливо его ждала перед группой публичных домов, в которых он давал распоряжения. С нею была ее дочь.

Эта благочестивая семья перед тем, как попасть в церковь, на благотворительный вечер или в гости к столь же достопочтимой семье, зная, что делает их муж и отец, терпеливо его ждала, весело переговариваясь. А из окон до них доносились звуки расхлябанного рояля и похабная пьяная песнь.

Кто хочет его найти, найдет его в этих клоаках. Он, торгуя там, там же вербует нужных ему людей, туда же бесчисленные его агенты несут ему всю информацию.

Предпочтения он не дает ни одному городу, ни одной нации. Он предпочитает стричь всех под одну гребенку. В одних местах, я слышал, как его зовут м-сье Жак, в других — м-сье Якоб, в третьих — мистер Джон. Когда я подписывал условия, он, вынимая платок, выронил изящную коробочку визитных карточек, на них стояло: „Матильда Малер“. Я помог ему поднять. Он поблагодарил и произнес: „Не правда ли, изящный подарок дочери? Это ее первые визитные карточки“. Я одобрил его вкус. Мой уговор был подписан на год — я же здесь уже третий год. Улететь не могу, так как резервуар авиона такой величины, что мой радиус действия ограничен до крайности, его не хватило бы выбраться до отрогов. Уйти можно, лишь предупредив всех остальных, а между ними два специальных надсмотрщика, которых перемещают с поста на пост каждые полгода. Освободиться я хочу, но надежды, что моя попытка удастся, нет. Поэтому пусть тот, кто найдет мой труп, даст этому письму как можно большую огласку или передаст на указанный адрес».