Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество - [35]
С одной стороны, религиозная тематика мало представлена в деятельности ЕС. На основании интервью с депутатами Европарламента, к примеру, Франсуа Форе делает вывод, что влияние церквей в принятии политических решений практически незаметно, а религиозный фактор светские политики не учитывают. Партии, входящие в Европарламент, поднимали тему религии редко (минимальный процент решений связан с церковными вопросами)[190]. С другой стороны, исследователи находят много общего между риторикой Католической церкви и ценностями ЕС, которые выражены на светском языке в рамках обсуждения «духовного измерения Европы» и «европейской души». Церковь распространяет свои ценности через иерархию и верующих, а также через консультационные и кооперационные подразделения церкви, поддерживая политический порядок ЕС[191]. Как отмечает П. Кратохвил, отношения ЕС с религиозными общинами всегда были двойственными – отцы-основатели ЕС были христианами, но при этом ЕС долгое время противостоял влиянию церквей. Лишь в 2010-е гг. удалось наладить постоянный диалог с религиозными группами, а присутствие религии в публичном пространстве снова приемлемо[192]. Контакты структур ЕС и церквей интенсифицировались после заключения Лиссабонского договора – от формальных контактов до неформального взаимодействия, появления лоббистских групп и советников по религии президента Еврокомиссии. Сила церкви стала расти из-за того, что вырос интерес к религии в ЕС. Кроме того, церковь научилась использовать различные формальные и неформальные каналы влияния на политиков. По словам П. Кратохвила и Т. Долежаля, нового «союза трона и алтаря» не произошло, но ЕС и Католическая церковь создали непростой альянс, который легитимизирует интеграционный проект в глазах европейских католиков и делает церковь заметной в политике ЕС[193].
В рамках анализа роли церквей в процессе евроинтеграции исследователи подчеркивают, что на первом этапе христианские церкви были слабо включены в процессы создания европейских сообществ, но с 1990—2000-х гг. появились и представительства церквей при ЕС, и специальные представители по взаимодействию с религиозными общинами. Представительства религиозных групп при ЕС можно подразделить на дипломатические представительства, официальные представительства церквей, межцерковные организации и сети, конфессиональные и философские организации, религиозные ордена и тематические организации (созданные вокруг определенной проблемы или вопроса). Статья 17 Лиссабонского договора установила механизм религиозного диалога, и Европейская комиссия является структурой, которая стала осуществлять мандат на диалог с «церквями, религиями и общинами различных убеждений»[194].
Положения Лиссабонского договора 2007 г. являются основополагающими принципами взаимодействия ЕС с религиозными институтами:
«Статья 17 (бывшая статья 16 С)
1. Союз соблюдает и не посягает на статус, которым пользуются согласно национальному праву церкви и религиозные ассоциации или общины в государствах-членах.
2. Союз также соблюдает статус, которым пользуются согласно национальному праву философские и неконфессиональные организации.
3. Признавая их самобытность и их специфический вклад, Союз поддерживает открытый, прозрачный и регулярный диалог с этими церквями и организациями»[195].
Модель, отражающая место и роль церквей в евроинтеграции, состоит из двух аспектов: церкви формируют идентичность и проявляют себя как негосударственные субъекты. Религиозные институты могут использовать прямое или непрямое лоббирование и действовать через политическую мобилизацию (особенно среди прихожан). Они формируют общественное мнение и как субъекты действуют на правительственном уровне[196]. Cам факт диалога христианских церквей и европейских институций отнюдь не означает принятие Брюсселем ценностных установок христианства[197].
В условиях роста религиозного многообразия в Европе и усиления роли религии в международной политике, в том числе в противостоянии экстремизму и терроризму на псевдорелигиозной почве, Евросоюз максимально дистанцировался от любой религиозной тематики и от прямых связей с церковными структурами. Отвергнув религию в качестве элемента идеологии и своей опоры, руководство Евросоюза искусственно маргинализировало христианские церкви. Политкорректность и секулярный подход не совсем, но в значительной степени вытеснили церковных лидеров из публичной политики. Стали ли христианские церкви в этой ситуации «изгнанниками» на континенте, и удалось ли им найти выход для защиты своего общеевропейского значения?
