Церковь в Империи. Очерки церковной истории эпохи Императора Николая II - [141]

. Разумеется, среди епископов не было столь восторженных заявлений относительно революции, какие слышались тогда в среде белого (преимущественно городского) духовенства, стремившегося сбросить «архиерейское иго». Именно в их среде в первые же дни революции появились «прогрессивые» церковные объединения, как существовавшие ранее («Группа 32-х священников», «Союз прогрессивного петроградского духовенства»), так и новые, например «Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян». Во главе последнего встали священники: член Государственной Думы Дмитрий Яковлевич Попов и Александр Иванович Введенский⁴¹, будущий обновленческий «митрополит-Апологет-Благовестник». Революционная обер-прокуратура находилась в тесном контакте с прогрессивными церковными группами, явно в ущерб архиерейской власти. Действия В. И. Львова закономерно вызывали неудовольствие епископата, столкнувшегося не только (и даже не столько) с необходимостью перестраивать церковную жизнь на основе канонов, сколько вынужденного перестраиваться психологически.

Восстановление канонического строя для Церкви XX столетия было делом очевидно непростым. Действительно, в древней Церкви при избрании епископов существовало выборное начало. Верующие и клир епископии на предварительном совещании намечали кандидата на вакантную кафедру, затем представляя его Собору епископской области, который, после проверки кандидата, и посвящал его в епископский сан. С годами участие клира и мирян в избрании епископа ослабевало, в конце VI в. будучи ограничено участием в выборах лишь клира и лучших граждан, которые избирали трех кандидатов и представляли их митрополиту. Митрополит сам избирал из трех одного, которого и посвящал. В XII в. избрание епископов происходило уже без участия клира и мирян, одним собором епископов. Из трех кандидатов митрополит, как и раньше, избирал одного. При замещении митрополичьей кафедры власть решать принадлежала Патриарху, при избрании же Патриарха — Императору. В Русской Церкви до XV в. митрополиты избирались в Константинополе, избрание же епископов — от митрополита с Собором и стольного князя. После того как отечественная Церковь стала автокефальной, русские митрополиты, а затем и Патриархи стали избираться собором русских пастырей в том порядке, какой существовал в Константинополе. После того, как в России утвердилось единодержавие, все епископы избирались высшей церковной властью и утверждались высшей светской властью⁴². Со времен Петра Великого — соответственно Св. Синодом и Императором.

Итак, можно согласиться с процитированным выше заявлением биографа митрополита Антония (Храповицкого) о том, что новые мероприятия не считались с прежней жизнью Русской Церкви, однако утверждать, что они (мероприятия) не считались со священными канонами — категорически нельзя. Более того, можно говорить об уникальной попытке реанимировать правила, имевшие место в древней Церкви. В качестве примера убедительно выглядит выработанный апрельским съездом представителей духовенства и мирян всех благочиний Петроградской епархии и одобренный временно управлявшим столичной епархией «Порядок избрания Петроградского епархиального епископа». Для избрания архиерея 23–24 мая созывался епархиальный Собор, в состав которого входили избранные православным населением епархии делегаты от духовенства и мирян, а также члены Св. Синода и находившиеся на тот момент в Петрограде епископы. В избрании делегатов участвовали православные обоего пола, не моложе 21 года. Согласно древней практике Церкви, делегатами избирались только мужчины. Обсуждение дела и выбор делегатов производился мирянами и духовенством совместно. Порядок избрания тоже оговаривался: сколько при храме состояло священников, столько избиралось делегатов от мирян и столько же делегатов из местного причта⁴³. Как известно, таким образом на столичную кафедру был избран епископ Гдовский Вениамин (Казанский), 25 мая возведенный Св. Синодом в сан архиепископа. В Москве избран был архиепископ Тихон (Беллавин), будущий Патриарх.

Между тем главной задачей новоназначенного Синода оставалась подготовка к созыву Поместного Собора Православной Российской Церкви. Соответствующее обращение Св. Синода было подписано его членами 29 апреля. В нем особо подчеркивалось, что «издревле господствующее в Православной Церкви выборное начало должно быть проведено во все доступные для него формы церковного управления»⁴⁴. Впрочем, переформированным оставался приход, с которого, собственно говоря, и могло развиваться церковное самоуправление. Меры к оживлению православного прихода принимались и до 1917 г., однако вопрос этот так и не был решен. «Временное положение», утвержденное Св. Синодом летом, свидетельствовало о том, что этот крайне серьезный вопрос в полной мере может быть окончательно разрешен только Собором.

Однако же «выборное начало» уже вскоре после революции стало укрепляться в самой, казалось бы, консервативной церковной среде — монашеской. Весной и летом 1917 г. в стране активно шел процесс переизбрания и избрания насельниками и насельницами православных монастырей своих настоятелей. «Церковные ведомости» практически в каждом номере сообщали о происшедших переменах, утверждаемых решениями Св. Синода. Некоторое время спустя, летом, в Сергиевом Посаде было собрано два монашеских съезда: с 7 по 14 июля — ученого монашества, а с 16 по 23 июля — представителей мужских обителей. Таким образом, в среде иноков стали постепенно возрождаться традиции самоуправления, имевшего свой канонический «предел» в лице высшей церковной власти, каковой тогда являлся Св. Синод.