Церковь без границ: священное предание или модернизм? - [4]
2. Из такого богословствования вытекает следующая позиция диакона Андрея Кураева. Раз таинства еретиков и схизматиков действительны, раз благодать Божия (здесь и в дальнейшем под благодатью подразумевается благодать освящающая, если речь пойдет о благодати призывающей — это будет оговариваться особо) действует в их среде, то это говорит об их причастности Телу Христову — Церкви, границы которой размыты, не определены и определить их не возможно. Продолжим цитацию из «Мнимого модернизма».
«Вне Церкви нет спасения. Вне Церкви нет и не может быть церковных благодатных таинств. Но условия членства в Церкви и мера этого членства, соучастия в жизни тела Христова пока еще строго формально и последовательно церковным преданием не определены. Каноническое правило св. Василия Великого предлагает принимать крещения раскольников на том основании, что они "еще не чужды Церкви" (славянский перевод: "яко еще не чуждых церкви"). Канонические границы Церкви очерчивают ее "экваториальную зону", зону полноты благодатного тепла. Но Глава Церкви подает Свою благодать и тем, кто, сам не ведая того, оказался вне канонических пределов церковной полноты. И как не вполне ясны границы человеческого организма (в какой мере в его жизни участвуют внешние слои кожи, ногти и волосы, не входящие в систему кровообращения) — подобные же неясности возникают и при определении пределов церковного тела». Этот тезис противоречит другим, заявленным о. Андреем в его статье: «В случае отрицания тождества Православной Церкви Церкви Апостольской экуменизм есть суждение о самой нашей Церкви и суждение неверное». «Согласны мы и в том, что слова Символа Веры о "Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви" относятся к семье православных поместных автокефальных церквей, а не к некоей будущей "экуменической" общине или к некоему невидимому братству "истинных христиан", разбросанных по разным конфессиям и не имеющим прямого общения друг с другом в общей Литургии. Церковное единство может быть только единством в истине, которое запечатлевает себя единством в Причастии». Но как ни пытается уйти от этого о. Андрей, последовательный вывод из его построений только один: если границы Церкви не совпадают с границами канонической Церкви Православной, если существуют «неясности» «при определении пределов церковного тела», следовательно, Православная Церковь не абсолютно тождественна Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви Символа веры. Вот еще цитаты из рассматриваемого труда о. Андрея.
«Наше разногласие с архим. Рафаилом в одном… Сколь резка и определенна граница Церкви и не–церкви?».
«Вопрос о том, как совместить нашу веру в единственность и единство Православной Церкви с практикой и каноническими правилами, признающими совершение некоторых Таинств в расколах и даже ересях, весьма непрост».
«Налицо очевидное напряжение в отношениях между экклезиологическим богословием с одной стороны, и экклезиологическим законодательством и церковной практикой — с другой. Богословски все ясно: Церковь — одна. Эта Церковь есть Тело Христово. Таковым собрание христиан становится потому, что они вступают в евхаристическое общение со Христом и друг со другом… Но в реальной своей истории и в своем каноническом законодательстве Церковь высказывает несколько иное понимание себя самой и своих отношений с отпадающими от нее. "Само существование трех чинов присоединения отступников говорит о том, что Православная Церковь, с одной стороны, не смотрит на себя как на одну из ветвей Вселенской Церкви, ибо раскольников она присоединяет "к части спасаемых" (95–е правило Трулльского Собора). С другой стороны, Церковь не рассматривает инославные общества как вовсе чуждые ей, ибо иначе она бы всех принимала через Крещение и не существовало бы ни второго, ни третьего чинов приема", — пишет ведущий современный канонист прот. Владислав Цыпин».
«По отцу Рафаилу "Границы Церкви определяют вера в Церковь, общность таинств и иерархия как единая система". Верно — но только на страницах учебника для воскресной школы. А в реальной жизни этой "единой системы" порой не бывает».
Приводя пример с патриархом Никоном, о. А. Кураев ставит под сомнение то, что границы Церкви проходят «строго по канонам».
«Не всегда то, что земная церковная власть отделила от Церкви здесь, отделено и для Бога».
И опять сомнение: «Если границы Церкви нам хорошо известны и если эти границы точно совпадают с каноническим Православием…», — так начинает одну из своих фраз диакон А. Кураев.
«У Церкви есть еще и свое видение меры разрушенности связи со Христом у разных христианских общин».
«Вопрос о Традиции не может сводиться лишь к вопросу о ее вершине. Не менее важно для нас знать, где ее нижняя граница… Достаточно хотя бы раз поприсутствовать на экзамене по догматическому богословию в секторе заочного обучения Московской семинарии (где отчитываются в своих знаниях приходские священники, не имеющие возможности учиться на стационаре), чтобы навсегда избавиться от иллюзий легкого и строгого определения границ Церкви».
