Цепные псы Империи - [11]

– Энни, я так понял, доктор многого недоговаривает?

– Вот-вот, и у меня сложилось такое же впечатление, – воодушевленно подтвердила она.

– Видимо, мне немного осталось?

– О нет, что вы?! Надо верить в лучшее и не терять присутствие духа!

– Спасибо, я стараюсь. Но не могли бы вы выполнить мою просьбу?

– Последнюю? – ее голос невольно дрогнул.

– Ну, мало ли, – я фальшиво пожал плечами. – Вы же сами знаете, врачи никогда не говорят страшной правды. Видимо, из человеколюбия и уважения к пациенту. Вы не могли бы попросить своего дядюшку привести ко мне капитана?

– Зачем?

– Я хочу отдать кое-какие распоряжения насчет своего имущества. Так, знаете ли, на всякий случай.

– Я и сама могу сходить!

– Увы, насколько я понимаю, в капитанскую рубку женщинам вход воспрещен.

– Какая дикая глупость, – надула пухлые губки мисс Челлендер.

Мы еще минут десять попрепирались по поводу закостенелых традиций старой Англии и пассажирского морского флота, но в конце концов она дала слово исполнить все, что в ее силах, еще раз попросила меня никуда не вставать и отправилась на поиски дядюшки.

Видимо, сила ее убеждения была настолько велика, что уже через пятнадцать-двадцать минут в мою каюту постучал капитан судна. Он оказался солидным, серьезным джентльменом, эдак хорошо за пятьдесят, с широкими плечами, холодным взглядом и внешностью классического морского волка. Отлично выглаженный костюм, безупречные манеры, холеные усы, единственный минус – резкий запах крепчайшего морского табака. Я с трудом удержался, чтобы не чихнуть…

– Чем могу быть вам полезен, сэр? Предупреждаю сразу, у меня всего пара минут.

– Постараюсь уложиться в полторы, – пообещал я, в самой лаконичной манере описав все произошедшее с момента вчерашней драки в пабе и до моего чудесного спасения на борту «Оливера Кромвеля» с мешком на голове. Капитан слушал молча, ни разу не перебив и только время от времени сжимая кулаки.

– Вы намерены подать в суд на команду моего судна?

– Нет. Но я надеюсь на вашу помощь.

– Что я могу для вас сделать?

– Отправьте меня в какое-то такое место, где ваш помощник не будет меня искать, куда не спускаются матросы, где нет пассажиров, где присутствие еще одних рабочих рук будет только к месту и никто не станет задавать лишних вопросов.

– Машинное отделение, – после секундного размышления догадался он.

Я кивнул.

– Что ж, сэр, услуга за услугу. Вы не полощете в суде славное имя моего корабля, а я даю вам возможность поработать кочегаром и кидать уголь в топку вплоть до самого нашего прибытия в порт Санкт-Петербурга.

– Это просто мечта! – Я с благодарностью протянул ему руку, он жестко пожал мою ладонь.

– Сидите здесь, не высовывайте носа. Через пару часов я пришлю нарочного. Он даст вам подходящую одежду и спрячет ваш багаж.

Как только капитан покинул каюту, меня тут же посетила довольная собой рыжекудрая мисс Энни. Я еще раз поблагодарил ее за помощь, выразил желание прилечь, дабы насладиться спасительным сном: «уж сколько мне осталось…» – и робкую надежду, что в следующий раз мы встретимся в другом месте, в другое время, в другом мире и при более благоприятных обстоятельствах.

Мне кажется, она на что-то надулась, потому что вышла из каюты молча, высоко задрав нос и пряча заблестевшие глаза. Надеюсь, она не сочла меня неблагодарной скотиной? В любом случае ее аристократическое воспитание не позволило высказать это вслух. А через два часа ко мне действительно постучали, и я открыл дверь молоденькому безусому юнге.

– Приказ капитана, сэр, – заговорщическим шепотом просемафорил он. – Вот, переодевайтесь. Я отвернусь, сэр. Скажите, как будете готовы!

В общем, не буду утомлять вас пустыми подробностями, но в ту же ночь машинное отделение «Оливера Кромвеля» пополнилось еще одним кочегаром с безликим именем Джон Смит. Должен признать, что через какие-то четыре часа работы с лопатой и углем я сам не узнал бы себя в зеркале. Последующие дни слились у меня в одну непрерывную череду алого зева топки, короткого сна, дрянной еды и привычных окриков главного механика:

– Еще угля! Добавить жару! Шевелитесь, проклятые лентяи!

Нас было восемь, мы работали в три смены, и если я каким-то чудом не умер, то только потому, что мне очень нужно было попасть в Россию…

Когда наконец наше судно пришвартовалось в порту Санкт-Петербурга и тот же самый юнга спустился ко мне в кочегарку, я был готов обнять его, как ангела, пришедшего спасти мою душу из ада. Капитан приказал отправить мой багаж на берег, и, о чудо, мне даже заплатили! Разумеется, в сравнении с ценой на билет в каюте первого класса, которой я так и не воспользовался, это были сущие слезы, но душа моя ликовала! Я спустился по трапу, затерявшись в толпе пассажиров второго класса. Капитан стоял на мостике, но если и видел меня, то не подал виду.

Мне пришло в голову поискать мою рыжеволосую спасительницу, но, увы, видимо, она покинула судно раньше. Благородным господам давали возможность сойти на берег в первую очередь. Я же, ступив на булыжные мостовые суровой Северной столицы, на пару минут просто замер, потеряв дар речи.

Санкт-Петербург не просто восхищал, он вдохновлял гением русских зодчих и партикулярностью европейских линий. Какая жалость, что я не мог насладиться видом этого величавого города с моря, но в машинном отделении не было окон. Меня встречала серая Нева, закованная в камень, золотые шпили зданий, стройные колонны дворцов, и везде, отовсюду неслась такая забытая, но такая родная русская речь!